Двойной капкан. Villa Orient

и плохо соображала, особенно когда этот мужчина оказывался рядом. Его физическую силу я уже успела испытать на собственной шее, где теперь красовались уродливые синяки. Любое насилие выглядит отвратительно, и нет ему оправдания.

      Только когда мы оказались на улице я вспомнила, что босиком и остановилась на холодной плитке крыльца, переминаясь с ноги на ногу, но он лишь бросил безразличный взгляд на мои ноги и ничего не сказал, садясь в машину, стоящую у самого входа. Я решила, что сейчас не время проявлять характер, может быть, туфли мне совсем и не пригодятся – закопать в ближайшем лесочке ведь можно и без обуви.

      Машина плавно тронулась, а я наконец решилась спросить:

      – Я могу сообщить родителям, что я пока жива? – Я сама удивилась, насколько тихим был мой голос с жалобными интонациями. Я никогда раньше никого не умоляла, но на самом деле, я просто никогда не оказывалась в ситуации, когда от моих просьб зависит жизнь. И сейчас это даже не казалось унизительным, это нужно для выживания.

      – Твои родители знают, что ты жива. Пока, – он сделал акцент.

      – Но они наверняка беспокоятся, что со мной.

      – Наверняка. Им сказали, что ты свидетельница по делу об убийстве и находишься в следственном изоляторе на всякий случай.

      – Почти правда…

      Сбоку от меня раздался невесёлый смешок.

      – Это «почти» в первой части фразы или во второй?

      Я промолчала, а он нажал на какую—то кнопку, и между нами и водителем поднялось стекло.

      – Ну, теперь рассказывай по порядку.

      – С чего начать?

      – С начала.

      – Меня зовут Виктория Лазарева, я родилась 9го февраля в 1м роддоме города Новороссийска. Мне 22 года. Я студентка медицинского института имени Сеченова по специальности педиатрическое дело. Я успешно сдала сессию и 3 дня назад приехала на каникулы к родителям. Вчера мы с подружками поехали в ночной клуб, я, к сожалению, не знала, что в «Притон», давно здесь не была, поэтому не представляла, чтó это за место.

      – И что же это за место? – Он откровенно усмехался.

      – Притон для наркоманов.

      – И что же ты прилежная студентка мединститута там делала?

      – А ничего не успела сделать, только прошлась до туалета, чтобы вымыть руки и лицо, а потом заблудилась и свернула не в тот коридор. – Тут я замолчала, потому что запáл прошёл, о дальнейших событиях рассказывать было уже не так просто.

      – Заблудилась, значит?

      – Да.

      – Что было в коридоре?

      Дальше слова давали с трудом, и я говорила, делая паузы:

      – Там был ваш брат. Сказал, что заплатит и просил его не убивать, повторил это дважды. Потом были выстрелы. И только потом я увидела убийцу в чёрном спортивном костюме с капюшоном, надвинутом на всё лицо. Он нацелился на меня, но передумал и ушёл куда—то в другую сторону по коридору. Ваш брат истекал кровью, я пыталась остановить её, но это было бесполезно вне операционной.

      Я отвернулась к окну, но ничего не видела, кроме того, чтобы уже намертво засело в моей памяти. Слёзы застилали