Легенда о Расколе: Первый ход. Артём Сергеевич Семёнов

шарфом, всем своим видом показал, что готов двигаться в путь.

      ***

      "Любой, кто предал родину, корону и Богов должен понести самое страшное наказание. Мотивы сего деяния меня не волнуют!" – Император Луцил III Флавий после трагедии у Неаполиса.

      Это была самая мрачная поездка в его жизни, а, учитывая то, что несколько лет именно этим он и жил, сравнивать явно было с чем. За это время он возил всех от простолюдин до придворных особ и каждый, каким бы тихим, мрачным или высокомерным не казался, нет-нет да развязывал язык. Этот же молчал и молчал так настойчиво, что уже Ойстеин, в конце концов, не выдержал:

      – Впервые приехали в провинцию?

      Юноша бросил на Ойстеина косой взгляд и, будто нехотя, ответил:

      – Это так заметно?

      – Едва ли, но в следующий раз посоветовал бы выбрать одеяние попроще.

      – Почему?

      – Тут народ бедный. Торговля скудная, земледельцам тяжко что-либо в таких условиях выращивать. Многие местные уходят в разбои, не говоря уже о группах варваров или дезертирах…

      – Таких, как Вы?

      – Что?! – Опешил Ойстеин, а его рука уже готова была выхватить гладий, спрятанный под сидением.

      – Дезертир. – С тем же холодным спокойствием повторил юноша. – У Вас знак легиона на запястье, я прав? Вы слишком молоды для ветерана, рубаха Вам явно не в размер, рукава немного не достают и уже давно, поэтому Вы постоянно вытягиваете рукав на левой руке, даже когда он полностью закрывает знак. Это неосознанное действие.

      Скрип снега под колесами внезапно сменился стуком копыт о дерево и послышалось журчание реки. Дилижанс пересек деревянный мост и въехал в хвойный лес. Если раньше они ехали по мощеной дороге, то теперь это напоминало скорее широкую тропу с иногда проглядывающейся каменной кладкой.

      Юноша до сих пор сохранял холодное спокойствие, что раздражало Ойстеина с каждой секундой все больше.

      – Я этим не горжусь, – наконец ответил Ойстеин, – но и стыдиться нечего.

      – Значит я прав. Знака, кстати, не видно, но подсознательно Вы боитесь, что его кто-то всё же заметит, вот и дергаете рукав.

      – Хороший фокус, – фальшиво посмеялся Ойстеин, – надо будет запомнить.

      «– И правда мальчишка наблюдательный и не глупый, стоит отдать должное. – Подумал Ойстеин. – Что ж, мой фокус тебе тоже понравится»

      Внезапно дилижанс свернул с дороги и поехал по еле заметной тропе через лес.

      – Мы съехали с тропы? – поинтересовался юноша.

      – Дорога огибает лес по краю, а здесь можно сократить напрямик. Обычно я так не делаю, но сейчас, боюсь, мы можем не успеть в Речной до заката.

      – И что побудило Вас предать свою страну? – всё с тем же холодом спросил юноша.

      – Это страна предала меня и я ни дня не сожалел о своем поступке! Кто ты такой, что бы осуждать меня?

      – Я ни разу не осуждаю Вас. Мой учитель говорил, что чтобы кого-то осудить, сначала нужно его понять, а понять я Вас не могу.

      – Ваш учитель мудрый человек. Мне и моим братьям платили половину того,