Дедушка на золотой цепочке. Алексей Анатольев

Там уже немало взрывной информации, за которую убьют. Затем постараюсь в случае чего передать копию ей или ему. А теперь побалую себя рюмкой водки!». Потом она подождала ухода парочки из отдельного кабинета и быстро забрала видеокамеру. Операция проведена успешно. Дома Кларисса показала фото в смартфоне Гоше Круглову, её новому сожителю и охраннику ресторана:

      – Гоша, узнаёшь?

      Обладавший феноменальной памятью на лица и не умевший написать грамотно простейший текст Гоша уверенно опознал:

      – Оперная звезда Екатерина Третьякова и адвокат Григорий Аракелян. А у них чё?

      – Ничё, Гошенька, иди умойся, зубки почисть и потом ложись со мной.

      – Я водочки чуть-чуть выпил, ты, кажется, не любишь?

      – Я тоже водочки чуть-чуть выпила, претензий не будет.

      Екатерина решила поговорить с братом и выбить из него штрафной платёж по максимуму. Аракелян подумал, что родственники наверняка попытаются обмануть Екатерину, и тогда она, возможно, обратится к нему, «потому что Солик сам за кого попало не берётся».

      12. «Тебе же будет хуже»!

      Выспавшись и приведя себя в порядок, на что у неё ушло почти три часа, Екатерина позвонила брату:

      – Женечка, привет! Да, уже встала. Нет разница во времени ещё ощущается. В Европе всё как-то проще, все страны рядом. Я хотела бы встретиться по поводу алмазов. Да, я не могу примириться с мыслью, что меня обманули. Нет, Женька, обман может быть не только материальным. Но ущерб от обмана можно сгладить, сам понимаешь как. Вот об этом я хочу поговорить. Что? Можно и там, только на втором этаже, там есть одно местечко, откуда мы с тобой однажды пьяного Кирюшу забирали. Когда? Да хоть через час.

      Оба явились на место встречи почти одновременно. Через десять минут разговора на повышенных тонах Евгений стал в глазах сестры «мудаком и беспринципным циником», а она соответственно «расчётливой сучкой». Оба даже покурили, что было редкостью не только для оперной певицы, но и для Евгения. Потом он подошёл к сестре, чмокнул её в щёку и сказал с наигранным спокойствием:

      – Начнём всё сначала. Ты изложи свою точку зрения спокойно и без эмоций, обязуюсь не перебивать.

      В душе он решил: «Дам ей миллион долларов, не больше».

      Екатерина, сердясь на себя за то, что закурила и ещё сигарету у брата выпросила, говорила подчёркнуто скучным тоном примерно двадцать минут, припомнив события четвертьвековой давности, когда она отогнала от брата ужасно напугавшего его собаку, а он вспомнил, как застукал её в разгар интима с жившим недалеко студентом консерватории, ставшим потом довольно известным скрипачом.

      – Видишь, Женечка, у нас было тесное взаимопонимание, была и взаимопомощь, что даёт надежду на достойный выход из этой ситуации. Три миллиона долларов – и я умолкаю.

      – «Ишь сколько запросила! Фиг тебе!». Катеринушка, а не слишком ли разыгрался твой аппетит? Что, твой голосок всем уже осточертел?

      – Нет, не слишком. Я же не пять миллионов прошу. «Надо было начать с пяти, тогда