Токсичный компонент. Иван Панкратов

не, ну ты чо, доктор. Какой инфаркт?

      – Думаете, никто раньше до инфаркта не допивался на своих юбилеях? – Добровольского все больше бесила развязность пациентки и бесконечное «тыкание». – Попали в больницу – будем все этапы диагностики проходить, какие положено.

      Он ненадолго задумался, а потом добавил для Людмилы:

      – И рентген брюшной полости на предмет непрохода и свободного газа. Хоть и не очень похоже.

      Людмила принялась выписывать бланки на анализы; Добровольский черканул направление на рентген, ещё раз посмотрел на Рудневу и сказал, ни к кому конкретно не обращаясь:

      – В общем, вы её побыстрее в отделение переправляйте. Не затягивайте с терапевтом. Я её оперировать, конечно, не планирую, но лечить придётся интенсивно.

      Когда он уходил из приёмного, Зинаиду рвало в тазик, подставленный санитаркой.

      – Шальная императрица, – усмехнулся Максим в коридоре. На тот момент он ещё не представлял, какие сюрпризы она подбросит дежурному хирургу.

      5

      Мина рванула у Рудневой ближе к полуночи. Сначала она выдала какое-то странное падение давления – буквально на пять минут, медсестра расценила его как ортостатические явления. Добровольский пришёл, когда Зинаида уже была почти в адеквате – только крупные капли пота на лбу и небольшая бледность доселе ярко-розовых щёк слегка насторожили хирурга. Она производила впечатление человека в гипогликемическом состоянии, хотя в анализах, что пришли пару часов назад, ничего подобного не было. Альфа-амилаза – та зашкаливала однозначно, да ещё печёночные пробы вместе с билирубином подкинули Добровольскому поводов для дифференциальной диагностики. Он повнимательнее посмотрел на её склеры и решил, что одним панкреатитом тут обойтись не получится.

      – Желтуха присутствует, – размышлял он. – Хотя и до цирроза к сорока годам могла допиться запросто.

      Максим измерил ей давление, в очередной раз помял необъятный живот.

      – На рентгене у вас все нормально, непроходимости или перфоративной язвы нет. В анализе крови немного гемоглобин снижен, но я понятия не имею, какой он у вас в принципе был, – покачал он головой, стоя над её кроватью. – Лечение вы получаете в том объёме, какой необходим.

      – Нормально всё, – отозвалась Руднева. – Не дождётесь.

      Но они дождались. Через примерно тридцать минут эпизод со слабостью и падением давления повторился. Добровольский по пути в хирургию позвонил Балашову и предложил присоединиться к осмотру. Едва они вошли в отделение, как из дальней палаты, где лежала Зинаида, выскочила Юля, увидела их и крикнула:

      – Кровотечение!

      Они ускорили шаг. В палате их ждала картина, достойная фильма ужасов – Руднева лежала на кровати вся в крови и с совершенно дикими от страха глазами. Платье, которое она категорически отказалась куда-либо отдать, было в алых пятнах с вишнёвыми сгустками. На полу возле кровати растекалась кровавая лужа.

      – В реанимацию! – крикнул Балашов. – Каталку давайте сюда!

      Юля уже загоняла