Мастер Страшного суда. Иуда «Тайной вечери». Лео Перуц

большинство актеров. Суеверен в мелочах. Набожности в церковном смысле я у него никогда не замечал.

      – Неужели это было все-таки его последней мыслью? Эта сказка для легковерных детей? – спросил инженер и пристально посмотрел на меня.

      Я ничего не сказал, я не знал, о чем он говорит. Да он и не ждал, вероятно, ответа.

      – Nevermind![4] – сказал он самому себе, легко шевельнув рукою. – Тоже одна из тех вещей, которых мы никогда не постигнем.

      Он взял револьвер со стола и взглянул на него с таким выражением, по которому видно было, что думает он о чем-то другом. Потом опять положил его на стол.

      – Откуда у него взялось это оружие? – спросил я. – Это была его собственность?

      Инженер вышел из своего забытья.

      – Этот револьвер? Да, это его собственность. Он всегда носил его при себе, говорит Феликс. Когда он возвращался домой по ночам, ему приходилось идти полем и пустырями. Там много бродяг. Он боялся ночных встреч… Роковое значение имело именно то обстоятельство, что у него в кармане был заряженный револьвер. Прыжок из окна – это в данном случае не имело бы роковых последствий. Растяжение жилы, легкий вывих, а может быть, и того бы не случилось.

      Он открыл окно и выглянул в сад. Несколько мгновений стоял он так, и ветер надувал и раскачивал оконные шторы. В саду шумели каштановые деревья. Бумаги на письменном столе шелестели, и опавший лист каштана, залетевший в комнату, бесшумно порхал по полу.

      Инженер закрыл окно и опять повернулся ко мне.

      – Он не был трусом. Поистине, трусом он не был. Справиться с ним было его убийце нелегко.

      – Его убийце?

      – Конечно. Его убийце. Он был загнан в смерть. Смотрите, вот здесь стоял он, а там – другой.

      Он показал на то место стены, которое рассматривал при моем появлении.

      – Они стояли друг против друга, – произнес он медленно и смотрел при этом на меня. – Лицом к лицу, как на дуэли.

      Я оцепенел, внимая тому, как он говорил об этом с уверенностью очевидца.

      – Кого же, – спросил я, дрожа и снова чувствуя, что у меня стиснуло горло, – кого считаете вы убийцей?

      Инженер молча посмотрел на меня, не сказал ни слова, медленно поднял плечи и опять их опустил.

      – Вы все еще здесь? – раздалось вдруг со стороны двери. – Отчего вы не уходите?

      Я испуганно оглянулся. В дверях стоял доктор Горский и смотрел на меня.

      – Уходите же! Ради бога, скройтесь скорее!

      Уйти было поздно. В этот миг уже поздно было уйти.

      За доктором появился брат Дины, отодвинул его в сторону и остановился передо мною.

      Я посмотрел ему в лицо – как он похож был в этот миг на свою сестру! Тот же оригинальный овал лица, тот же своевольный очерк губ.

      – Вы еще здесь! – сказал он мне с ледяной учтивостью, жутко контрастировавшей со страстным возгласом доктора. – Я на это не рассчитывал. Тем лучше, мы можем сейчас объясниться.

      Глава 8

      Я взял себя в руки. В тот миг, когда брат Дины появился в комнате,

4

Пустяки! (англ.)