Забытые письма. Лия Флеминг

прошла каждый рядочек. Перекопали всё, осталась только ее любимая клумба с розами.

      И все же, вздохнула она, возвращаясь к себе, краски должны быть, нужна же хоть какая-то надежда на будущее. На дорожке, ведущей к дому, показался велосипед почтальона. Увидев, что он достает из сумки телеграмму, Хестер похолодела и поспешила ему навстречу.

      Как могла, старалась казаться непринужденной. Но куда ей провести старого Коулфорда – так и замахал на нее листком бумаги, едва она появилась на дорожке.

      – Да не беспокойтесь, ваша светлость! Все в порядке! Это от вашего сына…

      От облегчения у нее чуть не подкосились ноги. Не было сил даже выхватить бумагу у него из пальцев, она стояла и лишь бессмысленно кивала.

      – Благодарю вас, Коулфорд, – выдохнула она наконец, превозмогая себя, отошла к скамейке у южной стены дома и трясущимися руками надорвала краешек: «Встречай меня на станции. Поезд в четыре. Э.».

      Какое счастье. Боже, какое счастье… Энгус возвращается домой на побывку!

      И она завертелась бешеной юлой – срезать цветов в вазы, передать Бивену, кучеру, список срочных поручений, отменить встречи, отправить наверх горничную, чтобы проветрила его комнату и постель. Да еще успеть в магазин за едой! Энгус возвращается домой. И все теперь будет просто прекрасно!

* * *

      Поезд опаздывал, а она так торопилась приехать заранее, что теперь оставалась уйма времени. Для скорости Бивен привез ее в двуколке, понимая, как ей не терпится скорей очутиться на платформе и глядеть, как медленно, попыхивая паром, на станцию прибывает поезд. Рядом нерешительно переминался носильщик, начальник станции сновал туда-сюда, то и дело поднося к носу часы на цепочке.

      Но вот двери распахнулись, и, привычно придерживая заплечные мешки, на перрон повалили измотанные солдаты – небритые, усталые, в заляпанном грязью обмундировании. Мальчишки добирались несколько дней, только чтобы провести дома хоть несколько часов. Некоторые тут же падали в объятия измученной ожиданием женской половины домочадцев. И те и другие казались совершенно выпотрошенными.

      Тут она увидела Энгуса – тот медленно выходил из купе первого класса. Но одет он почему-то был как обычно – в длинном твидовом пальто, с чемоданчиком в руке. Военной формы на нем не было. Как странно. Он пробирался сквозь толпу, словно старик, и, к ужасу Хестер, опирался на тросточку.

      – Энгус, дорогой мой! Как я рада! – вспорхнула она ему навстречу.

      – Подожди, мам, не сейчас. Давай выберемся отсюда, – ответил он, не глядя ей в лицо, и заторопился через железнодорожный мост к выходу со станции, где ждала их повозка. Мягкую фетровую шляпу он надвинул чуть ли не на нос. Всю дорогу до дома он не проронил ни слова и лишь угрюмо глядел на тающие в сумерках холмы.

      Насмерть перепуганная Хестер едва дышала. Боже милостивый, да что же стряслось?!

      Дома Энгус, все так же не глядя по сторонам, бросил чемодан в холле и сразу поднялся к себе. Хестер