Темные кадры. Пьер Леметр

сразу же снимают.

      – Привет, Ромен!

      – А, привет!

      Он меня мгновенно узнал. Можно подумать, ждал моего звонка. Голос приветливый, но не самый искренний. Я уловил некоторую скованность. Николь говорит, что безработица превратила меня в параноика, и, возможно, она права. Ромен делится со мной своим неожиданным назначением.

      – А как ты, старина? – тут же спрашивает он.

      «Старина»… Со временем мне это нравится все меньше и меньше. Николь говорит, что безработица сделала меня слишком чувствительным.

      Я заговорил с ним о «Перевозках», о письме адвоката. Намекнул на возможность судебного разбирательства.

      – Быть такого не может! – восклицает ошеломленный Ромен.

      Нет никакого смысла продолжать. Он делает вид, что удивлен новостью, которая давно всем известна и наверняка обсуждается уже три дня. Если он решил запудрить мне мозги, то ничего у него не вышло.

      – Если мне придется предстать перед судом, твое свидетельство очень бы помогло.

      – Ну конечно, старина!

      Вот теперь все ясно как день. Если бы он замялся, заколебался с ответом, будет ли свидетельствовать в мою пользу, у меня еще оставались бы шансы. Но так… Он сделал свой выбор, наш Ромен. За два дня до явки в суд он пропадет и перестанет подходить к телефону. Я все-таки решил перепроверить:

      – Спасибо, Ромен. Правда, спасибо, ты молодчина!

      Туше´. Он уловил иронию. Пауза в доли секунды перед последовавшим ответом подтверждает все мои опасения.

      – Не за что, старина!

      Я повесил трубку в некоторой растерянности. На мгновение задумался, не обратиться ли все-таки к Шарлю. Если я попрошу, он потеряет работу, но в суд придет. Но, как мне кажется, он не внушит ни малейшего доверия, и все это будет зря. Тем не менее, если ничего другого не останется, придется так и сделать. А какой еще выход?

      Дамоклов меч над моей головой приподнялся еще на толику, и чем выше он поднимается, тем разрушительней будет эффект, когда он упадет. Чувствую, как во мне зарождаются самые что ни на есть дикарские мысли.

      Почему они решили так со мной поступить?

      Почему они из кожи вон лезут, лишь бы не дать мне приподнять голову над водой?

      Ромена-то я понимаю. Я даже на него не сержусь. На его месте, если бы передо мной встал выбор – помочь приятелю или сохранить работу, я бы тоже не колебался. Но вот «Перевозки»…

      Ночью я обдумывал возможные варианты собственной ответной реакции. Учитывая обстоятельства, я выбрал покаяние. Напишу им письмо с извинениями. Если пожелают, могут вывесить его на доску объявлений или разослать всем служащим вместе с расчетной ведомостью, мне плевать. Потеря этой работы сама по себе была жестоким ударом, но рисковать вдобавок судебным процессом, который сдерет с меня последнюю чистую рубашку…

      Вернувшись домой, я кинулся в свой кабинет. Курьер наверняка явился спозаранок, потому что застал Николь. Она получила за меня довольно толстый пластифицированный конверт с логотипом «БЛК-консалтинг». Сердце заколотилось: