Дао водяных лилий (сборник). Александра Родсет

нужен?

      V a l e t (15:24): Не помешает. Сева!

      С е в к а (15:25): Благодарности в жидком виде.

      V a l e t (15:26): Намек осознан.

      Стало быть, Настя… Однозначно, ник ей идет больше. Выражает глубинную сущность, так сказать. И это, в общем, правильно – имя дают тебе родители, ник ты выбираешь сам. Посмотрел на собственный, ухмыльнулся.

      G r e t a (15:29): Валет!

      V a l e t (15:29): Я как раз о тебе думал.

      G r e t a (15:30): Я тут залила одно видео… держи ссылку. Ты, наверное, подумаешь, что я сошла с ума…

      V a l e t (15:31): Должен?

      G r e t a (15:34): Понимаешь, я пришла к деду в понедельник. Во вторник он собирался уезжать, зашла попрощаться. Дверь открыла домработница, сказала – с утра еще не видела, не выходил. А дед всегда просыпался рано, я еще удивилась – заболел, что ли. Прошла в гостиную… а он там сидит. За шахматным столиком.

      Я в это время насиловал поисковики. По запросу «Анастасия Громова» – 80100 результатов, «Настя Громова» – поменьше, примерно 25 тысяч. Добавил к тому и к другому «Greta», ничего хорошего не почерпнул. Впрочем, это было, конечно, только начало. Следовало добавить номер аськи, е-мейл, чтобы выудить хоть что-нибудь. Хоть немного информации сверх того, что Грета скажет сама.

      V a l e t (15:36): А что за видео?

      G r e t a (15:37): Я снимала на телефон.

      V a l e t (15:37): Зачем? о_О

      G r e t a (15:39): Я же говорю, ты решишь, что я спятила. Но мне показалось… В комнате что-то не так. Не как обычно. Файлик скачался?

      Я как раз его открыл. Качество плохое, даже для мобильника.

      V a l e t (15:41): А это когда?

      G r e t a (15:42): До приезда скорой. Домработница ушла на кухню, пить корвалол. А я решила заснять, потому что времени толком осмотреться не было. Да и странно бы выглядело – дедушка умер, а я тут роюсь.

      V a l e t (15:45): И в самом деле.

      «…там, в аптечке», – послышался голос Греты. Очень высокий, нервный. Но рука не дрожит, кадр не шатается. Сидит старик, перед ним шахматный столик. Деревянные шахматы, довольно большие, советских времен. Сбоку нечто вроде большой табуретки, на ней чайная чашка, ложка, какие-то крошки. Под табуреткой валяется блокнот.

      Гостиная пышная, просторная, не слишком заставленная. Через открытую дверь в коридор видны чемоданы. Окно закрыто, вид обыкновенный – соседний дом, натянутые провода. На подоконнике цветок, под ним грязь, немного, но заметно. В простенке здоровенный аквариум. Большой книжный шкаф, верхние полки – сплошь собрания сочинений. За стеклом разные дурацкие фигурки, коробка, маленькая тарелка на подставке – сувенир, какие привозят из поездок. Маленький телевизор на тумбочке. Еще один шкаф, для посуды, не помню, как такой называется. Бар с дорогими коньяками, ликерами. Старик жил небедно, судя по всему.

      V a l e t (15:55): Отчего он умер?

      G r e t a (15:57): Сказали, от яда. Что-то нашли в чашке.

      V a l e t (15:57): А во сколько?

      G r e t a (15:58): Накануне вечером. Около девяти или десяти.

      В одном из отражений Грета попала в кадр. Красивая, я угадал. Но бледная и растерянная. Очень бледная и какая-то очень уставшая.

      V a l e t (16:03): Вы с дедом дружили?

      G r e t a (16:04):