Роза Ветров. Мариам Тиграни

через столько прошёл, но не потерял жизнелюбия, – мечтательно думала Манэ, пока бабушка Нвард твердила что-то про невесту Завена. – Когда он что-то рассказывает, я не могу сдержать улыбки! Сколько жизни в нём, сколько… приключений!».

      Именно приключений жаждала её душа, которую так долго продержали в золотой клетке, и в тот день, когда юная ученица впервые увидела своего нового учителя музыки, она уже знала, что он – тот, кто поможет ей испытать их. Она вспоминала, как училась с его сестрой в педагогическом женском колледже неподалеку от Сулеманийе, и это лишь усилило её привязанность к нему. А что же прошлый учитель?..

      Прошлый учитель был настолько старым, что однажды просто не явился на урок, потому что умер, и отец рискнул взять на эту должность кого-то помоложе, дабы избежать повторения. Тем более, что за Геннадиоса уже ручался Вачаган… Конечно, она никогда не нарушит приличий, иначе перестанет себя уважать, но удержать свою тягу к нему … всё-таки выше её сил!

      – Тикин Нвард, – позвала вдруг горничная, появляясь в дверях спальни, – вас хочет видеть хозяин.

      Бабушка пожевала губы и, держась за спину, тяжело поднялась с тахты. Манэ помогла ей дойти до дверей, где её уже перехватила служанка, и вяло вернулась на своё место. Большие нелепые часы на прикроватном столике как раз пробили полдесятого, и девушка не без иронии подумала о домашних. Уже пора пить кофе и ужинать!..

      – Каждый день одно и то же, – с горечью вздохнула барышня. – Даже кофе всегда пьют в одно и то же время!..

      Манэ знала, что и её скоро позовут к столу, но, когда кто-то кинул в её оконце первый камешек, мысли о родных тотчас покинули девушку. Она припала к стеклу, почти не дыша, и несколько раз протёрла глаза, чтобы удостовериться, что те её точно не обманывали. Неужели?..

      – Что вы здесь делаете?!

      В тёплую майскую ночь юная возлюбленная выбежала на балкон, накинув на плечи одну лишь шаль. Тёмные кудри, убранные с лица только на висках, ниспадали с обеих сторон волнами. Голубые глаза загорелись всеми цветами радуги, когда Манэ сравнила себя с шекспировской Джульеттой. Геннадиос почти поравнялся с её окном, цепляясь за перила балкона и балансируя на плечах Вачагана… И улыбался, как он улыбался!..

      – Манэ Хореновна!.. – как ни в чём не бывало рассмеялся грек, видя, с каким восторгом она приняла его сумасбродный поступок, и как раз положил оба локтя на плоскость. – Вы рады меня видеть?..

      – Не так как мои плечи! – глухо пробормотал Вачаган и сделал над собой недюжинное усилие, чтобы не упасть. Гена только что убрал одну ногу с выступающих из стены балок и поставил её на голову друга.

      – Кириос Спанидас… Что вы?.. Зачем вы?..

      – Мне захотелось увидеть вас в эту дивную ночь. Думал – умру, но до этого повидаюсь с ней! Расскажу ей о своих чувствах.

      – Что вы сказали?..

      – Послушай, Ромео, ты мне только что плечо отдавил!..

      – Вачаган Багратович! И вы здесь?

      – Он тоже здесь, потому что он самый лучший