Гадюка в сиропе. Дарья Донцова

кобели, достигают в холке высоты 1,45 см и веса около 90 кг. Купив мастино, вы никогда не будете бояться за сохранность своего имущества».

      Дрожащими руками я отложила календарь и уставилась на крохотного Рамика, с упоением жующего Лизины тапки. Боже! На морде щеночка четко обозначились морщины, готовые оформиться в складки, а шкурка, казалось, потемнела еще больше. И он неприхотлив в еде – третий день сметает все подряд, вчера даже апельсин сожрал с кожурой! И что мы будем делать, когда он вырастет до метра сорока пяти? Я-то едва-едва дотянула до метра шестидесяти и вешу всего сорок восемь килограммов. Господи, да мне придется на нем верхом на прогулку ездить!

      – Может, кормить его поменьше? – задумчиво спросила Лиза. – И тогда не такой вымахает.

      – Не знаю, – прошептала я. – Во всяком случае, сегодня же запрещу ему спать в моей кровати, а то привыкнет, и в конце концов на коврике у двери окажется не пес, а хозяйка.

      Пытаясь собрать воедино расползавшиеся мысли, я набрала знакомый номер и услышала:

      – Митрофанов у телефона.

      – У меня есть срочное сообщение.

      – Кто вы?

      – Романова, подруга Самоненко.

      – Приезжайте.

      На этот раз майор опять был не слишком любезен. Выслушав мой горячий рассказ о признаниях Ангелины, он сказал:

      – Отлично. И где Брит?

      – Ее убили, – тихо ответила я.

      На следователя новость не произвела никакого впечатления.

      – Вы отпустите Лену?

      – Почему? – изумился майор.

      – Как! Ведь Ангелина соврала.

      – И откуда это известно?

      – Ну я же только что говорила…

      – А через десять минут явится еще кто-нибудь и расскажет, будто Брит пошутила…

      – Но…

      – Вот что, уважаемая, – хмуро сказал следователь, – дружеские отношения с майором Самоненко еще не повод не давать работать мне. Ступайте, мы разберемся.

      – Отпустите Лену.

      – Идите, идите.

      Я обозлилась до крайности и выпалила:

      – Вам просто велели засадить Разумову, заказ дали. Ежу ясно, что она не виновата и кто-то просто пытается подставить ее!

      Митрофанов промолчал. Но короткая шея, торчащая из не слишком чистого воротничка рубашки, сделалась пурпурно-красной. Да он гипертоник и непременно заработает инсульт, если будет так злиться.

      – Вы уже все решили до суда, – продолжала я наседать на мужика, – даже головой подумать не желаете. Вы что, так уверены в том…

      – Уважаемая, – железным голосом произнес Митрофанов и нажал кнопку.

      Моментально раскрылась дверь, и в кабинет вошел милиционер.

      – Проводите гражданку на выход, – велел следователь.

      – Пройдемте, – сказал мент.

      – Вам это так не сойдет, – пообещала я. – Все равно я не успокоюсь, пока вы не освободите Лену, жалобу напишу министру.

      – Хоть господу богу, – хмыкнул