ВЕБКНИГА
Все книги издательства ВЕБКНИГАТак можно: выстроить границы в отношениях с трудными родителями
Родительская любовь и забота – то, чего ищет практически каждый человек, иногда в течение всей жизни. Что, если мы не чувствуем поддержки от самых значимых близких? Если родители критикуют нас и дают понять, что мы не оправдали их ожиданий? Требуют постоянного внимания, ведут себя как капризные дети? Такие отношения не приносят радости, не подпитывают нас, а, наоборот, высасывают энергию. Устав от взаимных упреков и манипуляций, мы можем даже избегать общения с родителями. Неужели другого выхода нет? Это книга для всех, кто хотел бы улучшить свои отношения с родителями. Кто ищет от них поддержки и принятия или же просто мечтает о спокойном общении без истерик и манипуляций. Кого коммуникации с родителями не подпитывают, а опустошают. Кто не готов свести эти коммуникации к минимуму, потому что испытывает потребность в родительском участии или чувствует долг перед ними.
Ползут, чтоб вновь родиться в Вифлееме
«Ползут, чтоб вновь родиться в Вифлееме» – это сборник эссе, написанных Джоан Дидион в 1960-х годах для различных периодических изданий и сыгравших важнейшую роль в становлении «новой журналистики». В своих очерках Джоан Дидион, лауреатка Национальной книжной премии, запечатлела тектонический сдвиг, произошедший во всех сферах жизни США. Название сборнику и одному из эссе в нем дала строка из стихотворения У.Б. Йейтса «Второе пришествие» (1919), исполненного предчувствия катастрофы – появления на свет не спасителя, но чудовища, вызванного к жизни разладом и хаосом стремительно меняющегося мира. «Ползут, чтоб вновь родиться в Вифлееме» – это пронизанный ужасом перед распадом старого мира и при этом пытливый и чуткий репортаж о мире новом, свидетельство вовлеченного наблюдателя об уникальном десятилетии в американской истории, противоречивое эхо которого продолжает звучать до сих пор. Дидион приглашает читателей заглянуть в головокружительную пропасть, разделяющую поколение хиппи, глотающих кислоту в районе Хейт-Эшбери в Сан-Франциско в преддверии «лета любви», и поколение Джона Уэйна, звезды голливудских вестернов, чей век безвозвратно уходит. Балансируя между иронией и сочувствием, Дидион резкими и точными мазками пишет яркие портреты не только отдельных героев эпохи: миллиардера-затворника Говарда Хьюза, фолк-певицы и активистки Джоан Баэз – но и мест на карте (Лас-Вегаса, Нью-Йорка, Гавайев, Южной Калифорнии и других), представляя сложный образ Америки, одновременно пугающий и нежный, зловещий, узнаваемо авторский, обжитой и очень личный. Slouching towards Bethlehem
Комната Вильхельма
Успешная писательница Лизе Мундус тяжело переживает развод с мужем Вильхельмом. Их долгая совместная история складывается из напряжения и соперничества, любви и ненависти, череды измен, мучительного притяжения и отталкивания. Внутри брака они разрушают друг друга, за его пределами – всех, кто попадается им на пути. Лизе дает в газете объявление о поисках нового мужчины, на которое откликается Курт, молодой человек с туманным прошлым. Он поселяется в бывшей комнате Вильхельма, но Лизе не находит покоя. Она публикует в таблоиде серию статей, где открыто рассказывает о крушении своего брака и вновь проходит по всем кругам семейного и личного ада. «Комната Вильхельма» – блестящий модернистский текст, хрупкий и жесткий одновременно. Дитлевсен разворачивает повествование как многослойную метафору потери смысла. Роман отражает опыт отношений Тове с ее четвертым мужем, журналистом и редактором Виктором Андреасеном, но автобиографичен лишь отчасти. Лизе Мундус, знакомая читателям по книге «Лица», живет в зыбком сумрачном мире, который держится на системе двойников и подмен. В нем сталкиваются и порой сливаются воедино рассказчица и героиня, литература и откровения в желтой прессе, бывший муж и его невнятный суррогат, нежный сын-подросток и мальчик Кай с ледяным сердцем, таинственные переговорщики, которые вторгаются в дом Лизе, и навязчивые болезненные мысли, которые разъедают ее сознание.
Женщина
В гериатрическом отделении больницы в пригороде Парижа умирает пожилая женщина с болезнью Альцгеймера. Ее дочь, писательница Анни Эрно, пытаясь справиться с утратой, принимается за новую книгу, в которой разворачивается история одной человеческой судьбы – женщины, родившейся в бедной нормандской семье еще до Первой мировой войны и всю жизнь стремившейся преодолеть границы своего класса. «Думаю, я пишу о маме, потому что настал мой черед произвести ее на свет», – объясняет свое начинание Эрно и проживает в письме сцену за сценой из материнской жизни до самого ее угасания, останавливаясь на отдельных эпизодах их с матерью непростых отношений с бесстрастием биографа – и безутешностью дочери, оставшейся наедине с невосполнимой нехваткой.
Каким быть человеку?
«Каким быть человеку?» – вопрос, на который пытается ответить героиня книги, Шила, вместе с ближайшей подругой Марго и их друзьями – современными художниками и интеллектуалами, живущими в наши дни в Торонто. Персонажи книги пытаются найти свое место в жизни, в творчестве и в отношениях с людьми, путешествуют, пробуют разные профессии, попадают в грустные и нелепые ситуации. Внезапный конфликт с лучшей подругой заставляет героиню-писательницу иначе взглянуть на себя и свою жизнь. «Каким быть человеку?» – это ироничное смешение автобиографии и вымысла, написанное дерзким, современным, ярким и образным языком. Шила Хети пишет в поисках смысла, одновременно лишая сам акт письма и язык сакрального значения. Постоянно переключаясь между прозой и драматургическим диалогом, включая в текст фрагменты имейл-переписки, она дезориентирует читателя, ломая ритм повествования всякий раз, когда он становится привычным. Правила игры в романе пересобираются снова и снова с той же серьезностью и лукавством, с которой звучит и сам заглавный вопрос в XXI веке. В книге присутствует нецензурная брань!
Приквел
Авторы собирались написать обычную подростковую повесть. Но что-то пошло не так. Во-первых, повестей получилось четыре. Хотя история одна. Во-вторых, у каждой части свой жанр: школьный хоррор, фэнтези, «твердая» фантастика и антиутопия. Наверное, в сумме этот жанр можно назвать словом «пробудизм». Или «про буддизм» – как вам удобнее. В-третьих, чуть ли не каждый читатель в финале видит свое объяснение описанным событиям и свою главную идею. Хотя авторы думали, что все совершенно однозначно. И только одно предсказание сбылось – как обычно, книга Жвалевского и Пастернак читается запоем. Людьми любого возраста.
Русский Голливуд. Выходцы из российского пространства и их потомки на «фабрике грез»
Среди звезд на Голливудском бульваре есть те, которых удостоились кинодеятели российского происхождения в знак признания их выдающегося вклада в киноискусство. Российская эмиграция оказала значительное влияние на многие сферы мировой культуры ХХ и XXI столетий. Среди тех, кто приехал в США из Российской империи, СССР, постсоветского пространства, и их потомков были деятели, сыгравшие заметную роль во всех направлениях американской киноиндустрии, получавшие премию «Оскар» или номинированные на нее. Среди них – создатели крупнейших кинокомпаний, актеры, режиссеры, продюсеры, композиторы, художники, мастера грима и костюма. О них, о «русском Голливуде», новая книга Георгия Чернявского и Ларисы Дубовой.
Исаак Дунаевский
Исаак Дунаевский – символ советской эпохи, создатель «советского Бродвея», сумевший из горнила эпохи индустриализации выковать нежнейшие вальсы и хитовые марши: «Широка страна моя родная», «Дорогая моя столица», песни из «Веселых ребят». В реальности жизнь успешного композитора далека от советских штампов и полна неожиданных поворотов. За ширмой веселости скрывался мужчина, страдающий от любви одновременно к двум, а иногда и к трем женщинам; в книге впервые публикуются его тайные письма. Был ли Дунаевский жертвой эпохи или ее героем? Как он сочинял свои гармонии? Автор, известный драматург и театральный деятель Дмитрий Минчёнок, препарирует жизнь гения через тонкие срезы встреч с Шостаковичем, Сталиным, Чкаловым, дружбы с Любовью Орловой, Леонидом Утесовым и др. и выводит некий рецепт успеха для творческих личностей, применимый и к современности. В основе книги – многолетние дружеские беседы автора с сыновьями композитора Евгением и Максимом Дунаевскими, а также с его невесткой Риммой Дунаевской.
Вячеслав Иванов
Без Вячеслава Иванова невозможно представить себе эпоху Серебряного века, одним из лучших поэтов которого он был. Помимо этого, Вяч. Иванов был и филологом – классиком мирового масштаба, его исследования по истории античной мифологии и религии носят характер фундаментальных трудов. Как религиозный мыслитель Вячеслав Иванов считал себя учеником и последователем Владимира Соловьева с его философией всеединства и вселенским христианством. Последнюю четверть века своей жизни поэт прожил в Италии, где занимался научной и преподавательской деятельностью. Во время немецкой оккупации Рима под грохот бомб и снарядов он писал стихи, составившие цикл «Римский дневник» и ставшие одной из величайших вершин русской поэзии. Вопреки распространенным представлениям Вячеслав Иванов предстает в книге не как поэт исключительно «для филологов», а как тот, в чьих стихах, по словам Мандельштама, звучит «могучий гул» наплывающего и ждущего своей очереди колокола народной речи.
«Ближние люди» первых Романовых
Люди, приближенные к царствующим особам, временщики и фавориты имелись во все эпохи, независимо от того, как назывался правитель: король, царь или император. Именно они зачастую творили политику, стоя за спиной монарха или обсуждая с ним с глазу на глаз самые злободневные государственные вопросы. На Руси их называли «ближними людьми». О трех таких «ближних людях» XVII столетия рассказывает в своей новой книге известный историк Вячеслав Николаевич Козляков. Героями книги стали «первый боярин» царя Михаила Федоровича князь Иван Борисович Черкасский, воспитатель царя Алексея Михайловича боярин Борис Иванович Морозов и «великий канцлер», «русский Ришелье» Артамон Сергеевич Матвеев.