ЛитРес: чтец
Все книги издательства ЛитРес: чтецЧерная кошка
Надо же было частному детективу Татьяне Ивановой так подставиться – гоняться за главным подозреваемым, чтобы в итоге оказаться арестованной… за его же убийство! К Ивановой обратился полковник МВД Кирьянов по просьбе своего друга. От знаменитой сыщицы требовалось найти девочку, чьи родители умерли. Отец оставил дочке наследство, на которое, казалось бы, никто не претендует. Но свято место пусто не бывает, обнаружились и другие соискатели. Похитили сироту, а теперь всерьез занялись Татьяной…
Кровавое наследство
«В лесистой местности Гампшира, в доме, напоминающем своей архитектурой частью сельские домики, частью замки древних времен, жило семейство, могущее дать писателю олицетворение семейного счастья. Семейство это было немногочисленно, оно состояло из четырех лиц: капитана морской службы Гарлея Вестфорда, его жены, сына и дочери. И капитан, и его жена были еще, как говорится, в полном соку. Годы унесли цвет молодости Клары, но заменили его очарованием нравственного совершенства и следами безоблачно протекшей жизни. Да, она была еще хороша. Люди, знавшие коротко ее прошлое, говорили, что она стояла по происхождению выше своего мужа. Они уверяли, что она променяла богатый аристократический замок своего отца на трудовую жизнь с честным и добродушно веселым моряком и навлекла на себя негодование всего своего надменного семейства…»
Импакт. Последний Форт
Далекое будущее, люди ведут ожесточенную войну с инопланетной расой. С каждой потерянной планетой становится всё очевиднее преимущество врага. Череда сокрушительных поражений и вовсе ставят человечество на грань вымирания. Последняя надежда на спасение скрыта в секретной лаборатории на окраине звездной системы. По роковому стечению обстоятельств, единственным кораблем способным достичь цели вовремя является спецборт полный заключенных. В руках преступников окажется ключ к спасению цивилизации. Но захотят ли они бороться за систему, которая некогда отвергла их? И смогут ли доказать, что истинная человечность не ограничивается сводами мирских законов и правил?
Родственники
«В селе Благовещенском числилось 232 души мужеска пола. Село Благовещенское принадлежало шестерым владельцам, из которых три имели в нем постоянное местопребывание: холостой и отставной армейский поручик Брыкалов, лет сорока; неслуживший дворянин Ардальон Игнатьич Стойковский, пятидесяти девяти лет, отец многочисленного семейства и слуга супруги своей Агафьи Васильевны, барыни толстой, с бельмом на правом глазу, – и, наконец, сестрица Ардальона Игнатьича – Олимпиада Игнатьевна, вдова лет пятидесяти шести, не без основания пользовавшаяся уважением всего околотка за свои нравственные и религиозные правила…»
Срок приговоренных
Их – двое. И у них нет ничего общего… кроме одного: оба обвиняются в убийствах. Но что может связывать кристально честного сотрудника секретного отдела госбезопасности с загадочной гибелью высокопоставленных чиновников и банкиров, перевозящих за границу огромные суммы денег? Но зачем веселому, легкомысленному директору турфирмы убивать не только своего друга и партнера по бизнесу, но и любимую женщину? Их – двое. И они не желают быть бесправными жертвами чужих преступлений. Они еще не знают друг друга. Они ведут собственные расследования – пока с разных сторон. Но рано или поздно они встретятся в одной точке. В точке под названием «истина»…
Выбор креста
«Она улыбнулась Ермилову самой светской улыбкой, вытащила из-под журнала свой корсет, на котором действительно висел чулок, помахала приветливо рукой, словно из окна уходящего поезда, и захлопнула за собой дверь. Через несколько минут вошел Эрбель, длинный, растерянный. Одной рукой он придерживал ворот своей рубашки и беспомощно искал что-то глазами – очевидно, потерянный галстук…»
Чудак-барин
«…Расскажут вам для характеристики барина: „Уж и добер только был человек, на редкость даже!.. Ценой не скупился: вперед давал, сколько хошь, – по сту, по двести рублей, и по триста давывал, работой не неволил… Бывало, как лес чистили, часика с два потукаешь топором, дерев с пяток свалишь, уж бежит: не устали ли, мол, ребята? Водки тащат, закуски – пей… Это, например, чай с сахаром за всякое время пей, сколь хошь! Внакладку пивали, сказать ежели вам по совести, истинным богом… всей артелью человек в тридцать внакладку – пей! Ничего! Никаких вредов не делал… Это уж что говорить! Иди ты, братец мой, к нему в полночь – запрету нет, иди прямо – допускает без разговору, садись, пей чай али там вино, кофей – это у него сделай милость, не опасайся!.. Скажешь: „А что, Михал Михалыч, хотел я у вас увспросить, коровенку хочу…“ – „Много ль?“ И сию минуту даст, ежели есть, а ежели нету – „вот, говорит, съезжу в город, привезу…“ И верно!.. Одно слово, барин был добреющий…“
Анекдот
«Когда рыжий, носатый доктор, ощупав холодными пальцами тело Егора Быкова, сказал, неоспоримым басом, что болезнь запущена, опасна, – Быков почувствовал себя так же обиженно, как в юности, рекрутом и, в год турецкой войны, под Ени-Загрой, среди колючих кустов, где он валялся с перебитой ногою, чёрный ночной дождь размачивал его, боль, не торопясь, отдирала тело с костей…»