ЛитРес: чтец
Все книги издательства ЛитРес: чтецНаследство Пик-Мика
«– Посмотрим, что написал этот человек! Этот чудак! – Держу пари, что здесь больше всего приходо-расходных цифр! – Или черновиков от писем! – Или альбомных стихотворений!..»
Уточкин
«Я познакомился с ним в Одессе, на Большом Фонтане, летом 1904 года, и с тех пор никогда не мог себе вообразить Уточкина без Одессы и Одессу без Уточкина. И в самом деле, покойный Сергей Исаевич был в этом городе так же известен всем от мала до велика, как знаменитый покойный адмирал Зеленой или как бронзовое изваяние дюка Ришелье на Николаевском бульваре…»
Котин доилец и Платонида
«В Старом Городе не было человека, который пользовался бы такою известностью и уважением, какими пользуется там даже в наше неуважительное время очень скромный человек, обработавший бесплодную почву ныне плодоносного городского острова. Человек этот происходил от раскольничьего колена купца Деева; но не род и не порода, а жизнь и дела этого человека дали ему его известность и почтение от ближних…»
Сашка и Яшка
«Ника – известная непоседа. Ника – егоза и стрекоза. Ника скачет, как коза брынская. Все ей надо знать, во все сунуть свой розовый нос, особенно куда не надо. В одну минуту она задает двадцать пять вопросов и сама их разрешает с непостижимой быстротой…»
Звезда
«Это случилось в давние времена, в далеком, неведомом краю. Над краем царила вечная, черная ночь. Гнилые туманы поднимались над болотистою землею и стлались в воздухе. Люди рождались, росли, любили и умирали в сыром мраке…»
«Жизнью пользуйся, живущий»
«Как всё это странно и непостижимо случилось! Только вчера они вместе были в этой большой комнате с конторками и столами. Бухгалтер Блудов сидел на своём высоком стульчике перед конторкой и делал подсчёт «чужих» денег. Это занятие друга – подсчёт «чужих» денег – всегда казался Казимирову странным и даже смешным занятием. Да и сам Казимиров служил около «чужих» денег и жертвовал своими молодыми силами во имя тех же «чужих» денег. Особенно ярко он чувствовал эту странность вчера…»
Гаркуша, малороссийский разбойник
Главный герой романа Семен Гаркуша – историческое лицо, предводитель крестьянского движения на Украине во второй половине XVIII в. Сюжетная канва романа Нарежного не всегда совпадает с историческими фактами и народными преданиями о Гаркуше, однако созданный писателем образ защитника обездоленных соответствовал народным легендам и сказаниям о «справедливом разбойнике». Роман не закончен и при жизни Нарежного в печати не появлялся. Писатель работал над ним, по-видимому, в последние годы жизни.
Василиса Премудрая
«Скажем-ка про лето, про тепло, про весну про красну, про зиму студену… Слеталися птицы стадами, садилися птицы рядами, пели они, говорили, между собою рядили: „Кто у нас на море старший, кто у нас на синем младший? На море орел царем, на синем орлица – царица, дикие гуси – дворяне, черные грачи – крестьяне, сера утка – попадьей, коростель – дьячком, малые воробушки – крылошане, синички – молодицы, касаточки – красны девицы…“
Жена фокусника
Многоликий псих, безумный и совершенный в своем таланте дарить людям боль… ты вернулся ко мне? Пришел рассказать мне то, чего я еще не знаю о самой себе – показать истины, спрятанные в глубине моей несокрушимой уверенности в собственной непогрешимости? Санаторий «Сказка» снова открывает свои двери, ослепляя светом огней, оглушая басами музыки, завораживая блеском похоти. Он берет меня за руку и погружает в глубины мерзкой, грязной, ненасытной человеческой сущности, дабы показать мне, что я не так уж честна с собой. Возможно, между нами не так уж мало общего? Содержит нецензурную брань.
Квадратурин
«Прозеванным гением» назвал Сигизмунда Кржижановского Георгий Шенгели. «С сегодняшним днем я не в ладах, но меня любит вечность», – говорил о себе сам писатель. Он не увидел ни одной своей книги, первая книга вышла через тридцать девять лет после его смерти. Сейчас его называют «русским Борхесом», «русским Кафкой», переводят на европейские языки, издают, изучают и, самое главное, увлеченно читают. Новеллы Кржижановского – ярчайший образец интеллектуальной прозы, они изящны, как шахматные этюды, но в каждой из них ощущается пульс времени и намечаются пути к вечным загадкам бытия.