«Небольшой рыбацкий баркас медленно подплывал к острову Фэр, входящему в группу Фридландских северных островов Немецкого моря. Стоял осенний вечер. Крепкий северный ветер обдавал рыбаков брызгами ледяной воды. Лов был неудачный, и лица рыбаков, посиневшие от холода, хмурились. – Зима в этом году будет ранняя, – сказал старый рыбак, попыхивая короткой носогрейкой. – Да, похоже на то, – отозвался молодой и, помолчав, прибавил: – У Карла опять сеть украли, новую!..»
«Хмурый осенний день неприветливо глядел на землю. Было еще не поздно, но мутные волны сумерек уже затопляли мало-помалу всю окрестность, выцветшую и полинявшую от ненастья. В воздухе пахло сыростью; дул ветер; обнаженные вершины сада гудели по-зимнему, а вся усадьба купца Лопатина, брошенная среди плоского поля, имела вид донельзя жалкий и затерянный. Так, по крайней мере, казалось Степе Лопатину, уныло расхаживавшему по пустырю за садом. По его бледному лицу, едва опушенному бородкой, бродило выражение безысходной тоски. „Зачем я пойду туда? – думал он, поглядывая на усадьбу, – чего я там не видал? Батюшка пилит старосту, староста – рабочих, рабочие дубасят скотину. Вот и вся музыка. И другой не услышишь во веки веков!“…»
"Рано или поздно хаос и смута постапокалипсиса сменяется каким-никаким порядком. Зомби перебиты. Разные расы научились если не жить в мире, то более-менее сносно сосуществовать. Люди, демоны, орки, гномы ездят в одном общественном транспорте, работают рука об руку, посещают одни и те же бары. Даже потомки вампиров приобрели вполне мирную профессию… М-да. Все так, но только до тех пор пока Витя там не объявился…" Содержит нецензурную брань
Франция второй половины XVIII века. Антуан Деломи – актер провинциального театра. Он доволен своей жизнью и не считает нужным что-то в ней менять. В результате коварной интриги его обвинят в убийстве, не предоставив возможности оправдаться. Деломи приходится бежать, сменив не только имя, но и сословие. Беглец от правосудия выдает себя за дворянина и под чужим именем выполняет частные поручения, порой щекотливого характера, но сообразующиеся с его пониманием чести и справедливости.
Слетев с горного перевала и чудом оставшись в живых, Андрей с верным конём Канзасом набредают на избушку. Но её обитатели не слишком рады незваным гостям. Настолько, что травят Канзаса в первую ночь. Теперь парню придётся задержаться, пока не выздоровеет его друг. Но выжить в этом странном месте среди ведьм, звероловных ям и черных душ оказывается не просто. Сможет ли парень выбраться из трясины, куда его всё больше затягивают, и, что ещё важнее… уберечь себя.
Внезапно осознал себя на месте юного деревенского дурачка в другом мире? Ну что же, ура! Новая жизнь! Это не простой дурачок, а аристократ? Тем лучше! Подождите, что? Летающая волшебная книга, принадлежащая тебе? Так вообще замечательно! О, она умеет разговаривать у тебя в голове! Стоп, она не с тобой там разговаривает!! Да что творится-то?Увы, разбираться некогда, пора бежать от тех, кто считает тебя своей собственностью. Бежать, прятаться, искать свой путь в этом новом мире, таком знакомом и, одновременно, полностью чуждом. Здесь человечество разделено на три расы, здесь есть магия, есть технологии, основанные на магии, здесь… стоп, что? Иномировые захватчики? Огнестрельное оружие и волшебные книги? Аристократы, договаривающиеся о рапирной дуэли по мобильникам? Жуть.Ясно только одно – о спокойной жизни можно забыть сразу!
А вы любили? Так, чтобы наизнанку? Так, чтобы вопреки всему? Так, что при одном имени сердце сжимается? Так, чтобы против всей морали, против всех принципов, против самой себя? Когда каждый вдох наполнен только им, каждый удар сердца для него. А вы любили вопреки здравому смыслу, вопреки разуму, обстоятельствам, вопреки самой жизни?..Содержит нецензурную брань.
Мечты и планы Алексея Мещерского были разрушены. Его жизнь теперь под полным контролем, хотя, это и напоминает золотую клетку. Но наш герой не сдаётся и продолжает бороться с мракобесами, ведущими страну к катастрофе.
«– У меня, мил-моя, такая пролетарская происхождения – даже самой удивительно – какая я чистокровная пролетарка. Уж такая пролетарка, такая пролетарка, – ни одной подозрительной кровиночки во всём нашем роду не сыщешь. Что по матери, что по отцу. Все сызмальства крестьянством на подбор занимались, а тесть даже и скончался в пастухах. Скажет ему, бывало, Захар Кузьмич – был у нас на селе лет тридцать назад лавочник, кулак страшенный: „Торговал бы ты хоть дёгтем что ли, – скажет, – что за жизнь: коровам хвосты крутить“. А тесть мой в ответ: „Дык ведь как сказать, Захар Кузьмич, как они коровки-то обернутся, ты её дёрнешь за хвост, она и обернётся“. А оно вон и вышло – как обернулись!..»