Public Domain
Все книги издательства Public DomainДва конца
«Был вечер субботы. Переплетный подмастерье Андрей Иванович Колосов, в туфлях и без сюртука, сидел за столом и быстро шерфовал куски красного сафьяна. Его жена, Александра Михайловна, клеила на комоде гильзы для переплетов. Андрей Иванович уже пять дней не ходил в мастерскую: у него отекли ноги, появилась одышка и обычный кашель стал сильнее. Все эти дни он мрачно лежал в постели, пил дигиталис и придирался к Александре Михайловне. Сегодня отеки совершенно спали, и Андрей Иванович почувствовал себя настолько лучше, что принялся за работу, которую взял с собой из мастерской на дом…»
Дон Личчу Папа
«Бабы пряли на солнышке, куры рылись возле порогов – тишь да гладь, да божья благодать. И вдруг все бросились врассыпную, завидя издали дядю Мази, городского сторожа, с арканом наготове. Куры разбежались по курятникам, словно поняли, что метит он и на них…»
Господа
«Писать они умеют, – вот в чем беда. Ранний утренний холод зимою и жатвенную жару они выносят, как всякий другой бедный человек, – потому что и они тоже из плоти и костей, как и их ближние, и тоже наблюдают, чтобы ближние не крали у них времени и задельной платы. Но если вы с ними дело имеете, – они приценят вас и по имени, и по прозванию, и наших сродственников – и все это своим перышком, – закуют вас в долги и из их книг уж вам не выбраться…»
Весна
«Когда Паоло явился в Милан с нотами под мышкой, – а в те времена, для него все дни были солнечные и все женщины – красавицы, – то скоро встретил принцессу. Ее так. прозвали девушки в магазине, потому что она была хорошенькая, а ручки у неё нежные; но больше всего за то, что она была гордячка, и вечерами, когда подруги влетали в Галерею, будто стая воробьев, – она предпочитала уходить одна, завернувшись своим белим шарфом, к воротам Гарибальди. Там она и встретила Паоло; он бродил вертя и перевертывая в голове музыкальные идеи, юношеские мечты о славе!..»
Повесть о том, как в городе N основывалось охотничье общество
«Двадцать седьмого сентября 18.. года произошло в некотором роде знаменательное событие: Петру Ивановичу Жабникову пришла в голову мысль. Из этого не следует выводить заключение, что мысль в голове Петра Ивановича была явлением исключительным, напротив, мысли приходили ему в голову даже, можно сказать, очень часто, и иногда даже совершенно нелепые, но мысль, возникшая двадцать седьмого сентября, была вызвана совсем особенными обстоятельствами и могла быть чреватою грядущими последствиями, тем более что возникла она в голове Жабникова немедленно по пробуждении его от сна, а такие мысли он всегда считал самыми плодотворными…»
У костра
«Случилось это назад тому лет восемь. Мы сидели у костра под огромной ивой на берегу Станевецкого озера. Июльская ночь стояла тихая и темная, небо все искрилось звездами; большие и лучистые, они светили как-то особенно ярко; мирно потрескивал наш костер, около которого возился старый Михей с котелком и чайником; на озере где-то порою крякала утка, да недалеко от нас водяная курочка посвистывала жалобно и назойливо…»
Вечеринка
«Петр Николаевич встал с левой ноги, по выражению Софьи Сергеевны, и вышел к утреннему чаю желтый и суровый. Прежде, этак лет десять назад, Софья Сергеевна от одного взгляда на брюзжащую мину супруга пришла бы в негодование, но теперь она хладнокровно спросила его, слегка цедя сквозь зубы, альтовым голосом: – Мяса хочешь?…»
Элегия
«Далеко на улице показались извозчичьи сани. Среди ослепительно-белого снега они резко чернели и как бы росли по мере приближения к школе. Анна Николаевна прильнула к стеклу. Наконец!.. Желанный гость сидел за самоваром. Анна Николаевна, раскрасневшаяся, помолодевшая на несколько лет, наливала Васильеву душистого чаю в его стакан!.. И чай этот она только для него берегла; сама она пила вдвое дешевле. Во всём убранстве стола, заставленного его любимыми закусками, с двумя бутылками – английской горькой и красного вина, – сказывалось внимание любящей женщины. Он это понимал и снисходительно улыбался в бороду…»
Наденька
«– Наденька!.. А Наденька! – звенел в палисаднике возбуждённый детский голосок. – Он у меня палку отыма-а-ет… – Надежда Митревна, в кладовую пожалуйте! – слышалось с заднего крыльца. – Наденька!.. Мы ждём чаю! – кричали с террасы. – Наденька-а… Он у меня палку отыма-а-ет…»
Поздно
«В это жаркое июльское утро Павел Дмитриевич Звягин, доканчивая свой туалет, сопел и обливался по́том больше обыкновенного. Гроза собиралась три дня. К полудню всякий раз небо покрывалось лилово-серыми тучами, но ветер, подняв целые вихри пыли и яростно потрепав верхушки деревьев, летел дальше, унося грозу. Чувствовалась тоскливая напряжённость, удручавшая нервы. И даже флегматичному Павлу Дмитриевичу было не по себе, когда он вспоминал, какая томительная духота ждёт его в правлении, где все эти дни служащие бродили как умирающие осенние мухи. Захватив шляпу и крылатку, он подошёл к жене, которая проснулась, и поцеловал её тёмную голову…»