«Прочел о «микве» В. В. Розанова («Юдаизм», «Нов. путь», август) – и ужаснулся. Неимоверное утверждение: будто бы смрадное может быть святым. От начала мира благоухание связано со святостью. Господу – курения, Господу фимиам. Самое духовное в сгорающей жертве – и есть ее благовоние. Тут какая-то глубочайшая тайна нашей телесной человеческой и дочеловеческой, животной эстетики. Обоняние – темное, но глубоко верное чутье. Оно как бы ограждает нас, предупреждая, что страшные, еще незримые, духи заразы и тлена близко. Есть ли для человека что-нибудь более отвращающее или ужасное, чем запах тлена? Самое нуменальное и вместе с тем реальное имя дьявола – Смрадный. Розанов ниспровергает эту первозданную эстетику, он хочет уверить нас, что есть непонятая нами религиозная тайна в зловонной микве, что миква – свята…»
«Знаю, меня упрекнут в легком, поверхностном отношении к вопросу громадной важности. Но ведь я не берусь ничего решать; я только выскажу свои, может быть, отрывочные мысли, с осторожностью касаясь предмета, который, конечно, требует серьезного и специального изучения. Пусть же простят мне люди, отдавшие себя жизни, запятые тем, как напитать своих братьев хлебом телесным, удрученные мыслью о всеобщем равенстве, количестве рабочих часов и т. д. Они не сочтут себя моими единомышленниками; а между тем, мне кажется, что они правы, если, ни в чем не изменяя своих мыслей, еще прибавят к ним нечто, логически необходимое…»
«Давно мне хотелось поговорить о том, во что превратились отношения людей между собою и какие из этого рождаются тупые и ненужные страдания. Потребность общаться – потребность первоначальная, с нею человек родится. Любовь к одиночеству, замкнутость – развиваются в сердце человеческом уже после, от условий самой жизни. Конечно, скрытность и склонность к уединению бывают наследственны; но и далекая причина их рождения – все та же, неудовлетворенная, обманутая жажда общения…»
«Драма „Царь Борис“ была поставлена на сцене императорского театра конечно благодаря особенному успеху в Петербурге и Москве другой драмы А. Толстого – „Царя Феодора“. Сама по себе эта заключительная часть трилогии, пьеса „Борис“, очень посредственна. Характер Бориса в ней является обыкновенно-напыщенным и неинтересным. В „Царе Феодоре“ трагизм есть следствие внутренних причин внутреннего мира, души самого Феодора; если это и не вполне показал, то хотел показать поэт, – шел к этому. Драма „Борис“ построена по общему образцу всех исторических драм, с внешними ужасами, отравлениями, смертями, причем личность Бориса остается без всякого развития. Видно влияние Шекспира, поэт потерял самобытность, и драма „Борис“ лишена всякой цельности…»
«Квартира Ипполита Васильевича Вожжина, инженера. Большая гостиная. Налево, в глубине, дверь в коридор, прикрытая ширмами. Прямо две двери: левая в залу и кабинет Вожжина, правая – в приемную и прихожую. Последняя тоже отделена ширмами. В правой стене, вблизи, одна небольшая дверь – в комнаты друга Вожжина, Михаила Арсеньевича…»
«Действие происходит в Петербурге, в квартире Мотовиловых. Столовая в доме Мотовиловых. Арсений Ильич и Наталья Петровна кончают поздний обед. На столе канделябр со свечами. Фима убирает посуду. Входит Евдокимовна…»
«Вечерний час. Тротуар около бульварного кафе в Париже. Столики все заняты. Проходят, галдя и толкаясь, толпы всяческого народа. Пристают газетчики, фокусники, игрушечники. Дамы в шляпах и платьях приблизительно одинакового фасона, мужчины одеты даже не приблизительно, а совершенно одинаково. В первом ряду, за столиком совсем у тротуара, сидит плотный господин с черной бородой веером. Спокойный, румяный, средних лет…»
«До поднятия занавеса слышен далекий и редкий звон колокола. Лесная глушь. Гладкое, плоское, светлое озеро, не очень большое. У правого берега, поросшего камышом, поляна, дальше начинается темный лес. На небе, довольно низко, но освещая тусклым, немного красноватым светом озеро и поляну, стоит ущербный месяц. Рой русалок, бледных, мутных, голых, держась за руки, кругом движется по поляне, очень медленно. Напев их тоже медленный, ровный, но не печальный. Он заглушает колокол, который звонит все время, но когда русалки умолкают на несколько мгновений – он гораздо слышнее. Не все русалки пляшут: иные, постарше, сидят у берега, опустив ноги в воду, другие пробираются между камышами…»
Большой Шигирский идол был обнаружен в конце XIX века на восточном склоне Среднего Урала, недалеко от деревни Калата, где было открыто месторождение золота. Возраст Шигирской находки составляет 11 тысяч лет и это говорит о том, что идол старше египетских пирамид более чем в два раза. Ученые обнаружили на поверхности монумента различные письмена и резной орнамент, который буквально покрывал всю поверхность Шигирского идола. По сей день эти письмена не поддаются расшифровке. Эксперты-палеографы выдвинули предположение, что это древнейшая система письма. До этого считалось, что зарождение письменности у древних людей произошло около семи тысяч лет назад.
Ежегодно археологи планеты продолжают открывать для нас загадки прошлого, находя удивительные предметы и необъяснимые артефакты. Тем не менее ещё много сокровищ ушедших веков укрыто от нас в недрах земли или под покровом мирового океана. Нередко мы узнаем об их существовании только благодаря счастливому случаю. По воле такого случая, в свое время, мы узнали о Керносовском истукане, хранившим в себе и донесшим до нас сквозь тысячелетия информацию о древних религиях.