Статья посвящена процессу протестной политизации подростков. В основу работы легли глубинные интервью с подростками, участвовавшими в протестных акциях 2011–2012‑х годов или сочувствующими протестному движению. Исследование политизации в сопоставлении с процессом взросления подростков показало, что навыки самостоятельности (взрослого поведения) достаточно быстро развиваются в приватной сфере, тогда как в публичной сфере даже политизированные подростки чаще всего остаются зависимыми от авторитетных взрослых. Альтернативой инфантильной несамостоятельности в публичной сфере иногда выступает подростковый радикализм, стремление выразить себя в политике. Выдвигается гипотеза о связи модели воспитания, предполагающей инфантилизацию подростков в публичной сфере, и базовыми характеристиками деполитизированного общества.
В статье на основе на данных европейского проекта MYPLACE (Memory, Youth, Political Legacy, and Civic Engagement) анализируется феномен активного отстранения от политики («антиполитичной» позиции) среди молодежи в России. «Антиполитичная» позиция, предполагающая отношение к политике как чуждой области, в которой любая активность бессмысленна, может сочетаться с информированностью о политических событиях в стране и участием в гражданских инициативах, которые, однако, не воспринимаются как политические. Типичным для молодых респондентов оказываются сочетание ценностей свободы и самореализации в приватной сфере и идеи сильной власти в масштабах страны. Причинами отчуждения от политики называются недоверие к институтам формальной политики и низкий уровень взаимного доверия в обществе.
В работе разрабатывается и тестируется модель влияния географических, технологических и политических факторов на потенциал коллективных действий в регионах России. Гипотеза состоит в том, что географические факторы создают высокие издержки участия в коллективных действиях, однако распространение телекоммуникационных технологий частично позволяет снизить такое влияние. Чтобы оценить этот эффект, необходимо учитывать готовность региональных властей использовать силу в отношении участников массовых акций. Для проверки гипотезы используются данные о массовых митингах протеста, проходивших в России с декабря 2011 г. Результаты анализа показывают, что обозначенные факторы в совокупности объясняют от 50 до 70 % вариации доли жителей региона, принявших участие в выступлениях.
Статья посвящена анализу массовых манифестаций годов с помощью концепта «коллективного тела протеста», сопоставляемого в тексте с понятием «Тела без Органов» Делеза и Гваттари. Реконструируются ключевые телесные метафоры и образы тела, которые структурируют опыт участников протестных акций, регулируют их эмоции и упорядочивают коллективные действия. Автор ставит своей целью восстановить смысловые взаимосвязи между ключевыми метафорическими понятиями, уделяя особое внимание их модусу и риторике.
В данной статье репрезентация в движении «За честные выборы!» в России 2011-2013 годов рассматривается через анализ ожиданий и представлений участников протеста и стратегий их голосования на выборах в Координационный совет оппозиции (КСО). Участники массовых демонстраций видят в роли представителей прежде всего тех, кто, во-первых, способен сплотить внутренне разнородное движение, а во-вторых – мобилизовать тех, кто еще не вышел на улицы. Выявленный парадокс «единства разных» заключается в том, что это воображаемое единство должно объединять людей вне зависимости от их индивидуальных различий, не отменяя, а сохраняя последние. Стремление к объединению с сохранением различий проявляется в самых разных аспектах существования протестного движения, являясь одновременно его движущей силой и причиной угасания. Концепция популизма Э. Лаклау позволяет различить в протесте 2011–2013-х годов как типичные черты популистского движения, так и отличия от указанной схемы.
Статья изучает с точки зрения фрейм-аналитического подхода механизм перехвата гражданского протеста партийными активистами. Сравниваются порядки коммуникаций (фреймы), характерные для партийных публичных акций и для «новых митингующих». Пример публичных акций в Тюмени в декабре 2011 г. показывает, как попытка совместных действий актива политических партий и «новых митингующих», призванная поддержать и расширить движение протеста, привела к его спаду вследствие несовместимости культурных стандартов первых и вторых, проявившейся на уровне социальных взаимодействий лицом к лицу.
Статья посвящена ответу на вопрос: что делает некоторое наблюдаемое событие здесь-и-сейчас «политическим»? Отталкиваясь от исходных допущений, предложенных в различных версиях теории фреймов (от Г. Бейтсона до современного интерпретативного политического анализа), автор пытается предложить теоретическое решение в стиле «онтологического релятивизма» Дж. Ло. Этот теоретический ход должен стать отправной точкой в решении куда более масштабной задачи – ре-концептуализации Политического средствами микросоциологической теории.
«Несомненно, любые массовые сборища… могут иметь долговременное влияние на политическую ориентацию участников», отмечает Гофман [2002, с. 85], следуя обширному направлению, берущему начало с работ Лебона [1896] и Тарда во второй половине XIX в., Александрина Ваньке описывает эмоциональный подъем от принадлежности к большому «коллективному телу». Михаил Агапов на языке фрейм-анализа описывает соприкосновение двух типов масс. «Новые протестующие» создавали открытую массу, которая «существует, пока растет и стремится втянуть в себя каждого в пределах ее досягаемости» [Канетти, 2014, с. 25 – 26], партийные активисты – закрытую массу, которая «отказывается от роста и делает упор на структуру» и рассчитывает на повторение, на регулярные сборы своих участников.
Наука – театр непрекращающихся военных действий. В этой войне нет пактов о ненападении, жертв среди мирного населения или военных преступлений1. Но есть свои коалиции и альянсы, блестящие полководцы и грандиозные сражения, отчаянные марш-броски и продуманные контрнаступления. Оружие этой войны не имеет себе равных в поражающей силе и зоне покрытия, ведь в этом качестве ученые используют тексты. С этой точки зрения статья Дэвида Грациана – оружие, которое он использует в локальном сражении на территории городских исследований. Как подобает полководцу, Грациан тщательно подсчитывает доступные силы, оценивает укрепления противника, заручается поддержкой союзников, выверяет направление удара и планирует пути отступления; иллюстрацию каждого из этих ходов можно обнаружить в тексте при минимальном развитии социологического воображения.
Книга Рема Колхаса «Нью-Йорк вне себя» – актант, наделенный неоспоримой властью. Вряд ли кто‑то всерьез возьмется набросать список людей, книг, статей, архитектурных проектов, дизайнерских решений и учебных курсов, вдохновленных и приведенных в действие текстом колхасовского манифеста. Объем одних только рецензий, написанных на Delirious New York за 30 лет с момента его публикации, уже в десятки раз превышает объем самой книги. Вряд ли имеет смысл добавлять к виртуальным томам еще полторы тысячи слов. Вместо этого я попытаюсь проследить один сюжет, затронутый Колхасом в его манифесте, сюжет, имеющий непосредственное отношение к интересующим меня областям: социологии города, исследованиям технологий и эволюции коммуникации.