«Василий Теркин» – попытка нарисовать нового человека деревни, вышедшего в люди благодаря собственным усилиям и сумевшего сочетать деловитый практицизм с преданностью идеалам.
«Ницца – это сплошное человеческое недоразумение. И Юлий Цезарь, и Август, и, кажется, Петроний избегали этого болотистого, зараженного малярией места. В Ницце они держали только рабов, гладиаторов и вольноотпущенников. Сами же они жили в Cimiez или Frejus, где, как памятники своего величия, они создали прекрасные цирки, такие прочные, что до сих пор время не может их изглодать. Потом произошла довольно глупая история…»
«…Замечали ли вы, что публика наших развратных садов и кафешантанов – очень сантиментальная публика? Точно, наглядевшись на голые плечи, на вызывающие глаза, одурев от блеска бриллиантов, от сальных фраз и намеков, – она чувствует потребность в реакции, хочет, чтобы в ее свиноватом веселье прозвучала хоть какая-нибудь человеческая нота…»
Очерк надо воспринимать в общем контексте борьбы Лескова против «сентиментального народничества». Есть, однако, и контекст сугубо личный. Проникновенные строки Лескова о «завидном счастии» воспитывать сироту и об отравлении этого счастия посягательствами родителей или родных сироты имеют под собой фактическую основу: в 1883 году Лесков призрел четырехлетнюю дочь своей горничной и, воспитывая девочку, вступал в юридические споры с ее матерью.
«Мне бы хотелось познакомить теперь читателя со старухой, сгорбленной тяжестью ста пятнадцати лет. Она уже никуда не выезжала, когда мы переселились к бабушке, но я попала случайно в ее дом с одной из моих теток и видела эту живую развалину. Вряд ли читатель представляет себе иначе сказочных колдуний. Бледные ее губы были сжаты; серые глаза, лишенные зрения, но открытые, блуждали без цели; бесчисленные морщины покрывали пожелтевшее лицо, на костлявых пальцах блестели драгоценные перстни, и стриженые седые волосы торчали из-под высокого чепца…»
С художественной стороны рассказ в большинстве отзывов был оценен положительно. Так, например, Арс. И. Введенский писал, что «Отчаянный» «производит впечатление в высшей степени целостное и живое». Анонимный рецензент «Голоса» в «Литературной летописи» отмечал, что «портрет» Миши Полтева «принадлежит к числу наиболее удачных из тех, какие выходили из-под пера Тургенева. Он совсем живой; забыть его, раз на него взглянув, невозможно. Вообще вся серия рассказов, названная автором „Из воспоминаний своих и чужих“, из которой в прошлом году появился уже рассказ „Старички“ (То есть „Старые портреты“), обещает быть собранием законченных очерков»…
«Всем памятна прошлогодняя забастовка моряков Средиземного моря – „Великая средиземная забастовка“, как ее называли тогда. По правде сказать, она была совершенно достойна такого почетного названия, потому что была проведена и выдержана с необыкновенной настойчивостью и самоотверженностью. Люди упорно не останавливались ни перед голодом, ни даже перед смертью ради общих интересов…»
«Отрекомендовался он мне Серафимом Ежиковым. Лицо его было не без приятности. Правда, лицо это не было красиво, и черты его скорей поражали безобразием, чем правильностью, но от этого безобразия веяло глубокой симпатичностью. В разговоре он часто и внезапно краснел, причем лицо его получало выражение чрезвычайно приятной застенчивости и какого-то совершенно девичьего целомудрия…»
Методика М. Д. Карышева заключается в постепенной замене в тексте русских слов на иностранные. Замена осуществляется в первую очередь самых часто повторяемых слов, с целью их последующего использования в тексте. После первой замены слова на иностранный язык данное слово до конца книги пишется на иностранном языке. Основной акцент сделан на то, что читатель сам догадывается до значения слова в тексте, без использования словаря, а последующее частое повторение слова усиливает запоминание.
Пособие представляет испанский роман «Дон Кихот (часть 1, глава 3)», и состоит из упражнения на перевод русской версии испанского романа, адаптированного по методике © Лингвистический Реаниматор, с русского языка на испанский; и упражнений на чтение перевод, аудирование и пересказ адаптированного и неадаптированного испанского оригинала романа. В книге 2 341 испанское слово и идиома. Рекомендуется широкому кругу лиц, изучающих испанский на уровнях В2 – С2.