Русская классика
Различные книги в жанре Русская классикаСмотри в корень!
С момента появления на глаза почтенной публики, Козьма Петрович Прутков – ПЕРВЫЙ ТРОЛЛЬ РОССИЙСКОГО РОЗЛИВА, считался коллективным бессознательным журнала «Современникъ». Но ввиду интереса к персонажу и благодаря волне шумихи (сиречь «хайпу») вокруг него, последовала деанонимизация, были вычислены адреса господ Толстого (ненастоящего), братьев Жемчужниковых и Ершова (автора поэмы о Коньке-Горбунке). Это были трудные годы в русской сатирической литературе. Гоголь уже умер, Чехов еще не родился, Салтыков-Щедрин был сослан в Вятку и получив должность губернского советника, вынужденно воздерживался от «советов» в литературе. Козьма Прутков же, тоже советник, причем действительный статский советник, от советов нисколько не воздерживался. Напротив, «советы» – его излюбленный жанр. Он оставил нам, своим потомкам, немало мудрых мыслей, которые при ближайшем рассмотрении могут показаться очевидностями и глупостями. Это он открыл, что нельзя объять необъятное, установил, что человек раздвоен снизу, а не сверху, потому что две опоры надежнее одной, и завещал нам, его читателям, бросая в воду камешки, смотреть на круги, ими образуемые, иначе такое бросание будет пустой забавою. Нам нужна эта мудрость, которая может казаться глупостью, в отличие от многих мудростей, которые мы готовы забыть навсегда. Улыбайтесь господа, это всех раздражает!
Хорошее общество
«Собираясь войти в гостиную, Дружинин вытирал платком запотевшие стекла пенсне. За малиновой бархатной портьерой послышалось твердое, уверенное, хорошо знакомое ему постукивание каблуков. Щеголеватой походкой нестареющего сорокапятилетнего мужчины Башкирцев шел через переднюю с какими-то чертежами и планами…»
Великий трагик
Аполлон Александрович Григорьев
В очерке «Великий трагик» описывается впечатление от игры выдающегося итальянского артиста Сальвини, который в середине XIX в. был еще мало известным.
Степан Рулев
«Никита Никитич Рулев был женат два раза и имел двух сыновей. Старшего (от первого брака) звали Андреем Никитичем, а младшего (от второго) Степаном Никитичем. Старик Рулев сначала был крестьянином и пахал землю; потом был забран в солдаты и исполнял свою обязанность очень усердно: из сражений он вынес одиннадцать ран и капитанский мундир. Старик был умен, храбр и очень силен. Рулев младший, имея и мать довольно умную, да притом родившись совершенно здоровым, не имел никаких резонов выйти дураком, тем больше что и жизнь с самого начала повела его не к апатии, а к усиленной мозговой деятельности. Отец не вмешивался в развитие младшего сына, потому что не любил его, а благодаря матери Рулева младшего действовал на ребенка другой, в то время в высшей степени полезный и редкий человек…»
Скворцы
«Была середина марта. Весна в этом году выдалась ровная, дружная. Изредка выпадали обильные, но короткие дожди. Уже ездили на колесах по дорогам, покрытым густой грязью. Снег еще лежал сугробами в глубоких лесах и в тенистых оврагах, но на полях осел, стал рыхлым и темным, и из-под него кое-где большими плешинами показалась черная, жирная, парившаяся на солнце земля. Березовые почки набухли. Барашки на вербах из белых стали желтыми, пушистыми и огромными. Зацвела ива. Пчелы вылетели из ульев за первым взятком. На лесных полянах робко показались первые подснежники…»
От А до Я. Часть вторая
В этом сборнике представлены 14 рассказов классиков русской литературы. Некоторые написаны больше ста лет назад, другие чуть моложе, однако актуальны, как никогда – они о дружбе и предательстве, об отцах и детях, о любви и смерти. Судьба героев складывается по-разному. Иногда она мила и прекрасна, порой – жестока и насмешлива, временами становится невыносимой… Совсем как в жизни. Каждому из нас в определенные моменты кажется, что жизнь – тяжкий крест, который приходится тащить изо дня в день к месту собственной казни. Но даже в самые тревожные и черные дни всегда находится повод улыбнуться этому миру, сделать шаг навстречу лучшему будущему. Павлов Н. Д. «Обезьяна и женщина» Романов П. С. «Черные лепешки» Сологуб Ф. К. «Улыбка» Толстой Л. Н. «Три смерти» Успенский Г. И. «Земной рай» Фет А. А. «Кактус» Хлебников В. В. «Перед войной» Цензор Д. М. «Счастливая веревка» Чарская Л. А. «Во имя любви» Шишков В. Я. «Колдовской цветок» Щепкин М. С. «Психологическая задача» Эртель А. И. «Крокодил» Юшкевич С. С. «Ночная бабочка» Яблочков Г. А. «Выстрел»
Древняя Российская история
Михаил Васильевич Ломоносов (1711-1765) был не только гениальным физиком, химиком и астрономом, но и выдающимся отечественным историком, одним из первых выступивший против норманизма и проповедуемого немецкими историками учения о «неисторичности русского народа». Ломоносов считал, что славянский «язык и народ простираются в глубокую древность», славяне жили четыре тысячи лет назад на берегах Средиземного моря и участвовали в Троянской войне, после которой и расселились по Европе. Подробнее об этом он рассказывает в «Древней российской истории».
Страшное гаданье
Александр Александрович Бестужев-Марлинский
«…Я был тогда влюблен, влюблен до безумия. О, как обманывались те, которые, глядя на мою насмешливую улыбку, на мои рассеянные взоры, на мою небрежность речей в кругу красавиц, считали меня равнодушным и хладнокровным. Не ведали они, что глубокие чувства редко проявляются именно потому, что они глубоки; но если б они могли заглянуть в мою душу и, увидя, понять ее, – они бы ужаснулись!…»
Катастрофа
«Прозеванным гением» назвал Сигизмунда Кржижановского Георгий Шенгели. «С сегодняшним днем я не в ладах, но меня любит вечность», – говорил о себе сам писатель. Он не увидел ни одной своей книги, первая книга вышла через тридцать девять лет после его смерти. Сейчас его называют «русским Борхесом», «русским Кафкой», переводят на европейские языки, издают, изучают и, самое главное, увлеченно читают. Новеллы Кржижановского – ярчайший образец интеллектуальной прозы, они изящны, как шахматные этюды, но в каждой из них ощущается пульс времени и намечаются пути к вечным загадкам бытия.
Зверство
«Горячий летний день. Река точно застыла. Изнемогающие от зноя собаки напрасно ищут спасительной тени по разным заугольям. Красиво дремлет на крутом берегу кучка домиков, спрятавшихся на вековом бору. У самой воды вытянулось деревянное здание, где чающие исцеления пьют железную воду и принимают ванны. Это провинциальные „минерашки“, забравшиеся на сибирскую сторону Урала. Местное название – Курьи. Публика уже привыкла к ним и охотно их посещает, особенно благодаря удобствам, которые доставляет Уральская железная дорога, – по ней до вод рукой подать. Скептики клятвенно уверяют, что курьинская вода не содержит ни одного атома железа, а верующие доказывают, что вода прекрасно действует…»