Рассказы
Различные книги в жанре РассказыТри строчки на старофранцузском
В рассказе «Три строчки на старофранцузском» («Three Lines of Old French», опубликован в «All-Story» от 9 августа 1919 года) действие происходит во время только что отгремевшей Мировой войны – которая тогда еще не называлась Первой. Солдат экспедиционного корпуса Питер Лавеллер, стоящий на часах, лишь невероятными усилиями воли не дает себе заснуть – до того, как встать на этот пост, он провел на передовой трое суток без сна. Проходящий мимо него офицер, военный хирург, замечает его состояние и, чтобы продемонстрировать своим спутникам возможности пограничного состояния человеческой психики, несколькими простыми действиями вызывает у Лавеллера необычайно живую галлюцинацию. Тот видит яркие краски дня, мир, не тронутый войной, как будто помолодевший близлежащий замок-chateau, беседует с девушкой, в которую успевает влюбиться, и которая говорит ему, что она умерла двести лет назад. Он полон восторга, он хочет вернуться в реальный мир, чтобы сообщить своим друзьям, что смерти нет, что жизнь человека продолжается и за гранью земного бытия…
Черные Журавли
«Пространство было бесконечно. Обманчиво представляясь наивному глазу пустотой, на деле оно кипело сгустками, разрежениями и завихрениями полей, незримо изгибалось вблизи звезд и облегченно распрямлялось вдалеке от них, подобно течению, минующему острова. В этой вечно изменчивой бескрайности корабль становился неуловимым…»
Скучный разговор на заре
«Голос Серова был неприятен. Словно муха билась, билась, билась в иллюминатор… Горин глубоко вздохнул, но еще несколько секунд прошло, пока ему удалось разложить это жужжание на составляющие. Наконец он стал понимать слова. – Горин! – бормотал Серов. – Коллега Горин! Да вы меня слушаете? – Слушаю, – нехотя ответил Горин. Ему не хотелось разговаривать. – О чем вы задумались? – Да ни о чем. Что тут делать?..»
Дівчатка
Майже про всіх людей, що відіграли в її житті хоч трохи варту окремого епізоду ролю, в Дарки зберігся перший спогад – схований у пам’яті, як на дні шухляди, моментальний знімок іншого, чужого, за Бог його зна якими й прикметами з місця вирізненого, вихопленого оком з-поміж багатьох, з безладно захаращеного тла решти світу – як нехибна обіцянка майбутнього. Розкладені вряд, ці знімки явили б низку найрозмаїтіших і найнесподіваніших ракурсів. А проте, скільки б не порпалася в пам’яті, Дарка ніколи не могла знайти там уперше побачену Ленцю. Ленця не прийшла ззовні – вона розвинулася зсередини Дарки, як її власний орган. Як дочасно приспаний ґен спадкової хвороби.
