Научная фантастика
Различные книги в жанре Научная фантастикаОткуда берутся баньши
«…В общем, дело закончилось суровой дракой, и домой Дугги притащился в весьма плачевном состоянии (деньги, впрочем, остались целы). Но разбитая, кровоточащая бровь, свернутый нос, вывихнутое плечо… Кряхтя и охая, Дугги вскарабкался на постель и дал волю стонам, проклятьям и жалобам на жизнь. – Я помогу, – порхнула к нему Кэрри. В ее ладонях, словно по волшебству, возник кубок с необычным питьем, пахло оно травами и чуть дурманило рассудок. Дугги было запротестовал, но Кэрри ласково взглянула своими зелеными глазами, не менее ласково схватила его за вихры, и когда рот у него открылся в беззвучном вопле, недрогнувшей рукой влила в глотку несколько капель подозрительного напитка. – Это поможет, – шептала она, пока Дугги уплывал в приятное беспамятство. К счастью или к сожалению, беспамятство оказалось не полным. Он будто со стороны наблюдал, как легким, неуловимым движением Кэрри вправляет ему плечо, как она гладит тонкими пальчиками его нос, и тот выравнивается под ее прикосновениями, как женщина прикасается губами к рассеченной брови, и рана затягивается, словно это прикосновение не обычной женщины, а… а… Святой Патрик!…»
…И немножко нервно
«…Уитворт неторопливо, внимательно глядя под ноги, прошел к стоянке своего аэропила, вокруг которого уже суетились младшие техники. На всякий случай граф обошел аппарат по кругу, осматривая стойки и растяжки. Голова гудела словно пустой котел, ничего не хотелось делать. Замкнув круг, Майкл встал у носовой части и несколько минут пялился на тощую задницу техника, торчащую из-под открытого капота двигателя. Впрочем, на самом деле он смотрел «сквозь», не видя толком ни техника, ни даже самого аэропила. Сосредоточиться не удавалось. Тело заливала глухая черная усталость, словно он не спал всю ночь, а просидел за бриджем, употребляя дешевое местное пойло, руки не слушались, веки так и норовили слипнуться. С трудом оторвав взгляд от солдатской задницы, Майкл начал смотреть, как на подкрыльевые пилоны вешают пятисотфунтовые бомбы…»
Твари божии, или Каждому по вере его
«…Осторожно, боясь потревожить, отец Алексей ступил на дощатый помост. Кроме льющейся песни, вокруг не было слышно ни звука: молчал застывший лес, безмолвствовали птицы, беззвучно стлалось над водой марево тумана. И рассвет, будто желая лучше слышать, ширился, разметывая по небу невесомые розовые крылья… Песня смолкла. Еще несколько мгновений плыли над водой последние звуки. А когда стихли и они, мир шевельнулся. Ветерок качнул прибрежную траву, пробежала рябь по воде, пискнула в кустах зарянка. Отмер и заслушавшийся отец Алексей. – Как вы поете!.. – выдохнул он. Девушка резко обернулась. Обрывки тумана вспугнутыми птицами метнулись прочь, открывая нежное лицо, лебединый изгиб шеи, тяжелые полукружия налитых грудей. «Да она же… нагая!» Ладони отца Алексея вмиг покрылись потом, схваченный воздух колом встал в горле, а он, застигнутый врасплох, понял, что стремительно краснеет…»
Последнее танго на Марсе
«…Потягивая приятный кисло-сладкий напиток, включила домашний смарт. Выскочили сразу три новых сообщения: квитанции об оплате. – Па-а? – недовольно протянула Полина. – А мы разве в этом месяце за воздух не платили? – Платили, – вздохнул отец. – Теперь новые тарифы, генераторы на планете еле тянут, менять их надо. Оттого и сборы. Прислали уже? – Угу, – отозвалась Полина…»
Телефон из ботинка
«…Тяжелая дверь не сразу поддалась мне… Я оказался внутри. В церкви царил полумрак и было достаточно много народа. Шла какая-то служба. Не сразу я различил, что ближе к алтарю стоит гроб с покойником. Его от меня скрывала широкая опора, на которой держался храмовый свод. Я встал у стены у какой-то большой иконы, перед которой висела лампада с ярко горевшим фитилем, и стал наблюдать за тем, что происходит вокруг…»
Последний бой Рубена Сальдивара
«…Вечером нам сообщили, что завтра на нас двинутся совсем свежие немецкие части. Вместе с русскими… Да, случилось так, что Россия, которая начинала войну вместе с Антантой, неожиданно переметнулась на сторону Германии. Еще в феврале в Петербурге произошла революция, была свергнута монархия, а в конце октября случился новый переворот, к власти пришли какие-то bolsheviki, которые разорвали договор с Антантой и вступили в союз с Германией. И теперь революционная армия русских – Красная Гвардия – вместе с немцами и австрийцами теснит на всех фронтах англичан, французов и американцев. И завтра с утра русский вал накатит на нас…»
Страж
«…Я слышу рог. От его голоса не спрятаться никуда, он настигнет меня всюду – на дне моря и в бездонной пропасти, в неприступной, холодной крепости и обледеневшем, продуваемом всеми ветрами поле. Если бы я хотел спрятаться. Но нет, я жду встречи с тобой, мой неизвестный враг, я ждал ее с того самого мгновения, когда рухнул бездыханным мой прежний противник, когда свет дневной впервые померк в моих глазах, вспыхнул в них сотнями искрящихся разноцветных радуг, заставил зажмуриться. Если бы ты мог посмотреть в них тогда, о враг мой, ты бы увидел – вновь раскрывшись, они навсегда изменились…»
Предсектор
«…– Девять-шестнадцать, – говорит в отдалении мужской голос. – Все штатно. Это очень кстати. Теперь у Слима есть голосовые параметры объекта. Можно действовать. Слим неслышно пересекает коридорчик и замирает на пороге комнаты. Свет погашен, но наблюдателя хорошо видно на фоне оконного проема. Он скучает, положив на колени винтовку «трувер» с коротким толстым стволом. Слим поднимает трубочку «вырубалки», наводит на абрис короткой толстой шеи. Тихий шипящий хлопок, и наблюдатель начинает валиться со стула. Слим подхватывает тело, приводит в вертикальное положение, фиксирует к спинке, лепит на небритую щеку наклейку фальштранслятора, синхронизирует таймер с таймером на руке бесчувственного амбала. Вот и порядок. Смотрит на часы. У него еще почти сорок минут. Все штатно, все в порядке цифрового сценария…»
Отчаяние
«…Правда, я – не человек. Стреноженный силами, многократно превосходящими мои, я влачу свое существование в безвременном нигде, в котором нет даже пустоты, и самая мысль моя – не скованная, вольная, – обречена рассеиваться в этом «нигде», так и не встретив благодарной упругости, могущей возвернуть ее мне. И тогда, на пике отчаяния, в пароксизме одиночества – я придумал его: нелепого, несуразного, состоящего сплошь из отрицающих счастие частиц, только для того лишь, чтобы изголодавшиеся сенсоры моей души смогли поймать тот отзвук, ту тень, что одна лишь и способна подтвердить факт нашего существования. Mea culpa. Mea maxima culpa. Это был шулерский трюк, прости меня, Бусик…»
Мирные люди
«…В окно смотрела огромная луна цвета начищенной меди. Олег долго разглядывал ее. Так долго, что ему начало казаться, будто он видит течения в тонком слое атмосферы, размывшей края красноватого диска и подернувшей дымкой темные пятна лавовых морей. Малая луна, серая и невзрачная, уже закатилась, словно ей было невыносимо делить небо с блистательной соперницей. – Налюбоваться не можешь? – спросила Дана, привстав, чтобы поправить подушку. – То-то! Это тебе не земная. Такую, как у нас, только поискать…»