Биографии и Мемуары
Различные книги в жанре Биографии и МемуарыИ возвращается ветер...
Автобиографическая книга знаменитого диссидента Владимира Буковского «И возвращается ветер…», переведенная на десятки языков, посвящена опыту сопротивления советскому тоталитаризму. В этом авантюрном романе с лирическими отступлениями рассказывается о двенадцати годах, проведенных автором в тюрьмах и лагерях, о подпольных политических объединениях и открытых акциях протеста, о поэтических чтениях у памятника Маяковскому и демонстрациях в защиту осужденных, о слежке и конспирации, о психологии человека, живущего в тоталитарном государстве, – о том, как быть свободным человеком в несвободной стране. Владимир Буковский – кандидат в президенты России на выборах 2008 года.
Контрольные отпечатки
В книгу поэта и критика Михаила Айзенберга «Контрольные отпечатки» вошли те небольшие сочинения, жанр которых словно бы ищет свое место между очерком, мемуарами и эссе. В это пространство «между жанрами» автор помещает воспоминание о временах, названных позже «эпохой застоя», о некоторых людях, более или менее известных деятелях неофициальной культуры. «Семидесятые годы как-то особенно старались, чтобы их не заметили», – пишет Айзенберг и осторожно восстанавливает личные впечатления, обрывки разговоров, детали культурного фона той эпохи, которая, по его мнению, прошла незамеченной.
Код Мандельштама
Галина Артемьева, автор многочисленных бестселлеров художественной и прикладной литературы, пишет об одном из самых любимых своих поэтов. Эта биография настолько необычна и глубока, что совершенно по-новому начинаешь смотреть не только на Мандельштама, но и на всю историю Той России. Это скорее не биография, а блестящая шахматная партия, которую Артемьева разыграла с Эпохой и Словом.
Расстрелянные звезды. Их погасили на пике славы
Их знают миллионы. Для многих они были и остаются кумирами. Им подражают. Их цитируют. Поют их песни. Копируют походку. Делают похожие прически. Пересматривают фильмы с их участием. Их имена на многие, многие годы останутся в сплетнях, слухах, воспоминаниях и, конечно, в памяти и сердцах людей. Они – «звезды», одаренные, отмеченные талантом и гениальностью публичные люди. Но объединяет их не только дар божий, не только всеобщая любовь, признание и слава. Все те, кому посвящена эта книга, ушли из жизни не по своей воле. Они были убиты. Со злым умыслом или без такового – но тем не менее от рук восхищавшихся ими людей, которые молились на кумиров, боготворили их, превозносили их. Такой вот жестокий парадокс…
Нет мне ответа...
Книга представляет собой эпистолярный дневник большого русского писателя Виктора Петровича Астафьева. Дневник, составленный из нескольких сотен его писем, почти ежедневно из года в год отправляемых им в разные уголки страны родным и друзьям, собратьям по перу, начинающим авторам, в издательства и редакции литературных журналов. В них с предельной искренностью и откровенной прямотой отразилась жизнь выдающегося мастера слова на протяжении пятидесяти лет: его радости и огорчения, победы и утраты, глубина духовного мира и секреты творческой лаборатории прозаика. В них страдающая мысль и горестные раздумья сына своего Отечества о судьбе его многострадальной Родины и ее народа, великой частицей которого он был. Большинство писем Виктора Астафьева публикуется впервые.
Стив Джобс: путь лидера. Главные изречения об успехе, бизнесе и жизни
Стив Джобc – один из величайших предпринимателей XX и XXI столетия, человек, совершивший революции во многих областях бизнеса. Джобc не только был выдающимся лидером, но и блестяще формулировал свои мысли. Многие его высказывания запомнились современникам своей точностью, глубиной, яркостью и язвительным юмором; это классика управленческой мысли и ключ к пониманию секретов успеха самого Джобса и компании Apple. В этой книге собрана сотня самых характерных и знаменитых высказываний Стива Джобса об успехе, бизнесе и своих конкурентах, о жизни и о людях. Все они сопровождаются остроумными иллюстрациями и основными вехами истории Apple и Джобса. Для широкого круга читателей.
Мой XX век: счастье быть самим собой
«Мой XX век: счастье быть самим собой» – книга уникальная как по содержанию, так и в жанровом отношении; охватывающая события с декабря 1956 года по нынешнее время. В декабре 1956 года Виктор Петелин выступил с докладом «О художественном методе», в котором заявил, что тормозом развития русской литературы является метод социалистического реализма, написал яркую статью «Два Григория Мелехова», в которой, как уверяли в своей книге Ф.А. Абрамов и В.В. Гура, «нарисован совершенно положительный характер Григория», с большим трудом издал книгу «Гуманизм Шолохова», в статьях о М.А. Булгакове, которые проходили с огромными осложнениями, показал русское национальное лицо выдающегося художника еще в конце 60-х годов, издал серию статей о русском национальном характере «Россия – любовь моя»... Автор рассказывает о своем везении: в издательство «Советский писатель» один за другим приходили молодые Василий Белов, Евгений Носов, Виктор Астафьев, которые несли в литературу свой неповторимый опыт; с большим трудом автору приходилось «пробивать» их книги, ставшие классикой нашей литературы. Автор рассказывает о событиях и людях, используя подлинные документы, широко привлекая письма Виктора Астафьева, Василия Белова, Евгения Носова, Константина Воробьева, Григория Коновалова, Анатолия Иванова, Петра Проскурина, Владимира Карпенко, Сергея Малашкина и других выдающихся писателей XX века, с которыми свела его счастливая Судьба. На страницах книги возникают образы современников эпохи, с их болями и страстями, с их творческими достижениями и неудачами, когда писатель, случалось, изменял сам себе... Какое счастье быть самим собой! Книгу с интересом воспримут и специалисты-филологи, и широкие круги читателей, интересующихся историей русской словесности, историей редакций, судьбами писателей, преданных России и испытавших все треволнения, чинимые высшим партийным руководством, редакторами и цензурой.
Из воспоминаний сибиряка о декабристах
«В один светлый майский день 1842 года отец за обедом обратился к старшему моему брату Андрею и ко мне со словами: «Сегодня после обеда не уходите играть во двор; мать вас оденет, и вы поедете со мной». Отец не объяснил, куда он хочет везти нас; мы же, в силу домашней субординации, расспрашивать не смели, а потому наше детское любопытство было очень возбуждено. Старшему брату было в это время 10 лет, а мне 8; жили мы в Иркутске в своей семье, состоявшей, кроме отца, матери и нас, еще из двух меньших братьев; учились мы дома, и для занятий с нами являлся ежедневно какой-то скромный и угреватый канцелярист, а так как мы оба были мальчики прилежные и способные, то программа элементарного обучения, какую мог дать наш учитель, была исчерпана, и старший брат начал уже ходить в гимназию, и отец поговаривал, что пора и меня отдать туда же…»
Шахматово. Семейная хроника
«Шахматово сыграло большую роль в истории и развития творчества Блока. И, конечно, не одно только Шахматове, а весь уклад той семьи, которая проводила в нем лето многие годы подряд. На месте уютной шахматовской усадьбы теперь зеленая заросль, нет ни дома, ни служб, ни того флигеля, где жил когда-то Блок-ребенок, а позднее юный поэт со своей женой. Куртины розового шиповника на широком дворе слились с кустами алых прованских роз, окружавших флигель, – сад, примыкавший к дому, заглох, и старые липы уже начинают рубить. Многих из обитателей и посетителей бывшего поместья Бекетовых уже нет на свете. Сама я не была там с 1917 года, но знаю о постепенном его разорении от моих племянников Кублицких, которые время от времени посещают Шахматово и сообщают мне все новости об этом уголке, столь любимом когда-то Блоком…»
О шахматовской библиотеке
Письмо М. А. Бекетовой П. А. Журову. «Многоуважаемый Петр Алексеевич! Очень благодарю Вас за присылку доклада о Шахматовской библиотеке. Мое отношение к ней Вы поняли верно. Вижу и по этому, и по многим Вашим замечаниям, что Вы любитель Блока и вообще человек очень чуткий, чего достаточно для того, чтобы я считала Вас в числе своих друзей и людей очень мне симпатичных. Письмо Ваше и дело о библиотеке требует длинного ответа. Поэтому и приступаю к делу. Вы совершенно верно оценили Шахматовскую библиотеку, как не серьезную, не систематическую и т. д. Она составлялась только нашей семьей из тех книг, которые были лишние в городе, но не лишние в Шахматове, где приятно летом кое-что почитать старое, а иногда и новое. Блок и не собирался, по-моему, собирать или вывозить в Шахматово настоящую библиотеку…»