Александр Иванович Куприн – колоритнейшая фигура русской культуры. Он был жаден до жизни, перепробовал едва ли не все возможные профессии, старался заглянуть во все уголки Земли. Потому-то так роскошно богато и полновесно всё, что он оставил нам в литературе. Яркость его книг сравнима разве что с картинами Кустодиева. Но эти два рассказа – особенные. Они о сломленных людях. И такая щемящая нота была, видимо, свойственна певцу России. И весьма любопытно, – «Впотьмах» – он написал в самом начале своего пути, а «Жанету» на закате, в эмиграции, в ПарижеЕ Как изменились его герои! Как изменился он сам! И лишь магия слова осталась неизменной!
КУПРИН Александр Иванович [1870–1938] – русский писатель. Куприн родился в селе Наровчатове Пензенской области в семье канцелярского служащего. Удивительна и трагична его судьба: раннее сиротство (отец умер, когда мальчику был год), непрерывное семнадцатилетнее затворничество в казенных заведениях (сиротский дом, военная гимназия, кадетский корпус, юнкерское училище). Но постепенно у Куприна созрела мечта стать «поэтом или романистом». Сохранились стихи, написанные им в возрасте 13–17 лет. Годы военной службы в провинции дали Куприну возможность узнать будничную жизнь царской армии, описанную им впоследствии во многих произведениях. Одним из первых произведений, основанных на лично пережитом и увиденном, стал рассказ из армейской жизни «Из отдаленного прошлого» («Дознание») (1894). В историю отечественной литературы Куприн вошёл как автор повестей и романов: «Молох», «Олеся», «Поединок», «Яма», а также как крупный мастер рассказа: «В цирке», «Болото», «Трус», «Конокрады», «Мирное житие», «Корь», «Штабс-капитан Рыбников», «Гамбринус», «Изумруд», «Суламифь», «Гранатовый браслет», «Листригоны», «Чёрная молния», «Анафема» и др. Жизнелюбие, гуманизм, пластическая сила описаний, богатство языка делают Куприна одним из самых читаемых писателей и в наши дни. Многие его произведения инсценированы и экранизированы. В цирке Листригоны Колесо времени Звезда Соломона Гранатовый браслет Олеся Гамбринус Белый пудель Суламифь Анафема Собачье сердце
«Чтобы почувствовать и понять все величие океана, надо видеть его не с плоского берега, а в открытом пространстве, когда вокруг нет ничего, кроме синей могучей стихии, всегда живой, всегда в движении…»
«Толстой любил и высоко ставил Стендаля. Что бы он сказал, если бы ему дали прочитать Пруста?..»
«Первого марта мне довелось быть на одной из репетиций этой пьесы гр. А. Н. Толстого, которая идет в театре «Vieux Colombier» на французском языке. Присутствовала группа русских писателей и художников, а также покровителей и ценителей искусств. Репетиция шла в костюмах и с декорациями, но была не генеральная, а одна из черновых: г. Копо вносил из партера своим мощным басом поправки, некоторые сцены повторялись, декорации меняли при открытом занавесе…»
«В своих замечательных записках о Северной экспедиции Фритьоф Нансен рассказывает, между прочим, про злосчастную судьбу петуха, находившегося со своим верноподданническим гаремом на борту «Фрама». Оказалось, что бесконечная полярная ночь совершенно перепутала в его петушином сознании все представления о времени и о явлениях природы…»
«Это – клоун Анатолий Анатольевич Дуров, сын Анатолия I, знаменитого покойного русского клоуна. Мы не без основания обозначили здесь порядок рождения торжественными римскими цифрами…»
«На днях г. Лернер по поводу моей заметки в „Журнале журналов“ – „Вольная академия“ уличил меня в незнании истинной истории пушкинского кольца, вернее – нескольких колец Пушкина…»
«Кому только не известно прелестное предание о пушкинском любимом кольце? Об этом талисмане простосердечно-суеверного гения, об этой памяти тяжелой и неверной любви, о прекрасной реликвии, которая от поэта должна была переходить с рук на руки, временно принадлежа достойнейшему?..»
«Гейне был всегдашним любимейшим писателем Саши Черного, который, без всякого намека на подражание, как бы вдохнул в свою поэзию животворное дыхание автора «Атта Тролль» и «Северного моря». Но сам бог одарил Сашу Черного самым драгоценным и самым редчайшим даром, который только встречается в литературе всего мира: даром подлинного, чистого и светлого юмора…»