Ал-Гебра. Игорь Владимирович Красовский

как повиноваться. Спускаясь по ступенькам крыльца технаря, я чувствовал спиной что Бес и его дружки видят меня. Некоторое время мы шли молча.

      – Был один человек, рисовал картины, любил животных, даже мяса не ел, заботился о людях свой страны, в общем, окружающие в нем души не чаяли. Но случилось так, что он умер от отравления. Справедливо? – спросила она.

      – Наверное, нет – ответил я и пытался придумать весомый и умный аргумент, но не успел.

      – Его звали Адольф Гитлер.

      – Ну, это уже меняет картину, он был ужасным человеком, фашистом и убийцей ни в чем не повинных людей.

      – Видишь, как дополненные сведения изменили твое отношение к человеку, а если бы ты узнал о Крестове что-то ужасное, поменялось ли бы твоё мнение относительно справедливости его смерти?

      – Всё-таки такая смерть, как самосожжение, думаю, перебор, это…

      – А если бы, например, ты узнал, что он насиловал и убивал детей? – сказала она, перебив меня, и внезапно остановилась.

      Я замолчал, Виктория Игоревна держась за меня, закрыла глаза, и мне показалось, что она вот- вот упадет, и я уже было собрался её ловить.

      – Жизненных сил не хватает, – сказала она, открыв глаза, и пошла дальше.

      Мы зашли в частный сектор, где фонари светили через один, а то и через два. Не самый приятный район, я периодически оглядывался, дабы убедиться, не направился ли за мной следом Бес со своими дружками.

      – А у вас есть парень? – спросил и сам испугался вопроса, слова сами вылетели без моего разрешения.

      – Что значит в твоём понимании наличие парня, как это проявляется?

      Она повернулась ко мне и убрала рукой волосы с лица, как бы демонстрируя свой шрам.

      – Это человек, который заботится о вас, думает о вас, – и, смущаясь, добавил, – и любит вас.

      – Хм. Тогда получается, что в данный момент жизни у меня есть такой парень, и это ты, – прищурив один глаз, она посмотрела на меня, ожидая моей реакции.

      – Вы шутите, Виктория Игоревна!

      – Игорь, я абсолютно серьезно. Или ты против? – она впервые назвала меня по имени, – и давай договоримся, вне моей работы не будешь меня звать по имени отчеству, я просто Виктория, – она улыбнулась.

      – Хорошо, Виктория.

      Я боялся закричать от радости. Она взяла меня под руку.

      – Пошли, мой парень, вон, мой дом уже видно.

      Мы подошли к калитке, и я растерянно остановился, не зная, входить или ждать, когда меня пригласят.

      – Заходи, не бойся.

      Это был старенький дом с печным отоплением, без воды, который Виктория снимала, так как не хотела жить в общежитии, которое ей предоставил наш техникум. Во дворе нас встретила собака, по-видимому, она выполняла скорее декоративную функцию, так как виляла хвостом и радостно вертелась возле меня.

      – А как зовут собаку?

      – Собаку зовут, Пёс, – ответила Виктория, пытаясь найти в своей сумочке ключи от дома.

      Мы вошли в дом, в прихожей сушилось на протянутых веревках бельё.

      – Разувайся