Режим Путина. Постдемократия. Дмитрий Юрьев

вместе с нечестными и демагогическими подтасовками «контрреформаторов» и те острые и абсолютно реальные проблемы, которые пронизывали социальную жизнь страны (и не находили при этом адекватного выражения в общественном мнении, в СМИ).

      Кроме того, не сумев организовать кадровой революции, которая соответствовала бы по своему масштабу политическим и экономическим переменам, российские реформаторы 90-х годов вынуждены были опираться на партийно-советский кадровый резерв, на людей, не имеющих представления ни о каких технологиях власти и управления, кроме коммунистических. И это трудно поставить им в вину в отличие от стран Восточной Европы и Латинской Америки, Россия так долго находилась под пятой патерналистской власти, что навык самостоятельного, ответственного существования был практически утрачен во всех слоях общества.

      Соответственно и размах «либерального беспредела» – глубоко популистского, коммунистического по сути – оказался в России вполне сравним с аргентинским. Причем зачастую некоторые реформаторы были абсолютно всерьез убеждены в своем священном, как частная собственность, праве хапать без конца и без краю, наивно отождествляя уровень достигнутой обществом свободы с собственным правом конвертировать свою причастность к этой свободе в огромные гонорары.

      Однако между Россией после 2000 года и Аргентиной – зияющий провал. И провал этот – в размере того скачка, который пришлось бы сделать двум странам в случае успеха модернизации…

      Преобразования в Аргентине были попыткой вдохнуть новую энергию в затхлый, неэффективный, полуразложившийся и коррумпированный популистский капитализм. То есть в систему власти и хозяйствования, когда навыки свободной жизни испорчены, опошлены, но никогда окончательно не пресекались. Поэтому то, что сделал Доминго Кавалло под крышей президента Менема, было всего лишь попыткой косметического ремонта. Социальная база аргентинской системы существования осталась без изменений. И очень скоро спровоцированный жесткими экономическими мерами временный подъем окончился пшиком – а вслед за пшиком последовал взрыв.

      Российские реформы 90-х стали прологом процессов, которые должны были после 2000 года трансформироваться в подлинную модернизацию страны. Они породили тектонические изменения в социальной психологии, в практике хозяйствования, в самой основе взаимоотношений населения с экономической реальностью. Поэтому и сами «недореформы», и низкое качество политико-экономической элиты – все это было лишь «малой поправкой» к грандиозному процессу, имеющему целью самозарождение нового общества.

      Однако «стратегические разработчики» Путина оказались несоразмерны этому масштабу задач. Отличаясь от предшественников – либералов гайдаровского призыва – большей деловитостью и прагматизмом, они были столь же (если не в большей степени) неспособны к адекватному, незашоренному восприятию реальности.

      Достаточно