Храм на развалинах. Рубен Самвелович Аракелян

неправы. Я больше не спешу. Мне теперь остаётся только немного подождать. Вся спешка, слова богу, уже позади.

      – Не будем упоминать бога, хорошо? Ему бы не понравилось то, что вы сейчас мне расскажете.

      – О, это совершенно точно, мой друг. Вот тут вы абсолютно правы. Это бы ему очень не понравилось.

      – Ну отлично, – он извлёк из внутреннего кармана блокнот, – в таком случае, раз уж мы все равно его будем расстраивать, то давайте сделаем это побыстрее.

      Профессор тяжело вздохнул и снова постучал пальцами по столу.

      – Вы проделали долгий путь к этому мгновению. И, должен сказать, что я восхищаюсь вашей работой. То, с каким усердием и с какой настойчивостью вы преследовали меня все последние месяцы, как не давали житья… Это, правда, вызывает восхищение. И радость. Что ещё остались подобные вам. Другие бы давно убрали это дело в дальнюю полку и занимались бы… чем там обычно занимаются ваши коллеги. Но только не вы. Вы копали и копали, и, судя по вот этому, – он кивнул в сторону бумажки на столе, – наконец, подобрались достаточно близко. Можно даже сказать, что загнали меня в угол. Правда, случилось это уже после финишной черты…

      – И что это значит? После какой черты?

      – Ну, если представить, что мы бежали марафон, то к этому моменту я уже ее пересёк. И только после этого вы меня нагнали. Понимаете? Ничего, вы поймёте. Факт в том, что вам это всё-таки удалось сделать. По сути, этот марафон бежал только я, у вас никакого забега не было. Вы просто гнались и все.

      – Давайте ближе к сути, профессор. Я не собираюсь соперничать с вами в словесности. Знаю, что тут я обречён.

      – Собственно, я к этому и веду. Вы собираетесь услышать от меня всю правду, и я намерен вам ее рассказать. Вот только мой рассказ займет время. Не больше времени, конечно, чем заняло бы уничтожение вами моего имущества согласно этой вот бумажке, но все же.

      – Тогда, раз мы с этим разобрались, приступайте, профессор. Только прошу вас, мы уже, вроде как, сошлись на том, что я загнал вас в угол, по вашим же словам. Давайте не будем лить воду. К сути пожалуйста.

      При упоминании угла на худом лице профессора промелькнуло непонятное выражение, означавшее ни то отчаяние, ни то какое-то непонятное снисхождение к собеседнику.

      – Хорошо. Так и поступим. Без воды. Сразу к сути.

      – Для начала скажите, вы убили свою жену?

      – Если вам нужна суть, то нет, я ее не убивал. Как раз наоборот.

      – В каком смысле, наоборот? Это какая-то метафора опять? Иносказание?

      – Нет конечно. Вы ведь просили суть.

      – Профессор, она пропала четыре месяца назад. Четыре! Давайте на чистоту. Что вы с ней сделали?

      Он снова тяжело вздохнул.

      – Не с ней, а для нее. Так вопрос выглядит более логичным. Я сделал для нее то, что не мог сделать ни один другой человек на этой планете. Я подарил ей жизнь.

      – Да? В таком случае, где она?

      – Если вы хотите узнать всю правду, то позвольте мне вести собственное повествование. Из него вы получите все интересующие вас ответы.

      – Хорошо. И, хотелось бы из вашего, бесспорно