Сны Черубины. I SU

цвет граната, как густое вино из виноградников энгедских, как твои губы, моя Суламифь, как твои губы утром, после ночи любви. Это камень любви, гнева и крови. На руке человека, томящегося в лихорадке или опьяненного желанием, он становится теплее и горит красным пламенем. Надень его на руку, моя возлюбленная, и ты увидишь, как он загорится. Если его растолочь в порошок и принимать с водой, он дает румянец лицу, успокаивает желудок и веселит душу. Носящий его приобретает власть над людьми…»

      – А я читала, – добавила Черубина, – что «антракс» или «анфракс» – это камень карбункул, который в древности на Руси называли «яхонт». Правда «яхонтом» тогда называли и «лал», то есть рубин, и «пироп», то есть гранат! Так из чего же были сделаны серьги, которые привез восточный князь?

      – То были великолепные, бесценные рубины, – грустно заключил Альфред.

      По дороге в больницу Черубина все думала о серьгах Суламифи, о том, что у рубинов, столь дорогих камней, так много двойников в природе. Она слышала не раз, что известные камни, даже украшавшие имперские короны, иногда оказывались более дешёвыми самоцветами, например, розовыми шпинелями, а гранаты и еще более доступные красные турмалины и вовсе делали покупку украшений с рубинами занятием не для дилетантов.

      После полудня Чери встретилась с Николаем. Они отправились в близлежащий ресторан обедать. Во время трапезы Черубина в подробностях рассказала о своем визите к Альфреду. Николай между прочим заметил, что молодой ювелир вел себя очень сдержанно и благородно. Чери согласилась – ей тоже очень понравился новый знакомый и то, каким знанием своего дела он владеет.

      Отобедав, молодые люди взяли легковой экипаж и поехали к графу N. Дом его располагался на набережной Екатерининского канала. Это был дворец классического архитектурного стиля, окруженный великолепной кованной решеткой, за которой виднелся большой сад. Ворота были широко открыты для подъезда экипажей.

      В просторном вестибюле графского дома посетителей встретил швейцар. Николай подал ему свою визитную карточку и пояснил, что визит связан с делом, нетерпящим отлагательства. Спустя несколько минут Чери и Николай были приглашены в сад, где в беседке-ротонде граф – большой поклонник всего английского – пил традиционный «высокий» чай. На столике перед ним стояли чайник и чашка веджвудского фарфора со специальной перекладинкой, чтобы не намочить усов, тут же возвышалась стойка на три тарелки с жульеном в тарталетках и сладкими булочками к чаю.

      Граф был весьма преклонного возраста, однако выглядел свежо и держался бодро. Поздоровавшись, Николай извинился за столь внезапный визит и представил графу свою спутницу. Хозяин вежливо пригласил гостей присесть и велел прислуге принести еще две чашки для чая. Николай и Чери, поблагодарив графа, расположились против него на небольшом диванчике.

      С нескрываемым удовольствием граф смотрел на Черубину, на юное лицо с темными, цвета малахита, глазами, грациозную