Чудо для Леры. Очная ставка. Дмитрий Валерьевич Шмельков

за руки и за ноги. Моя голова свесилась промеж рук назад-вниз. И черт возьми, как же холодно. Допился? Охрененно погулял. Сколько меня несли, от куда, кто и куда я не понимал. Открыв глаза, и попытавшись приподнять подбородок к груди, силился осмотреться. Почти получилось, но острая боль в затылке помножила все усилия на ноль, моя голова опять беспомощно повисла на шее.

      – Йоптыть! Да он живой! – сказал тот, что держал за руки.

      – Ты стукнутый чтоль? Он там несколько часов провалялся. – ответил ему второй.

      – Да говорю тебе. Живой, как есть. Вон головой мотает.

      Меня грубо бросили на промёрзшую землю. Всё тело прострелило болью от затылка до пяток. Над головой нависли две фигуры в шапках и ватниках.

      – Э, родной, ты чёль, в натуре живой? Один из них пошлёпал меня по щеке шершавой ладонью и помахал ею перед глазами.

      Я шумно с хрипом выдохнул и снова провалился в тошнящую муть отключки.

      ***

      В тускло освещённом лампой коптилкой помещении, стоял перекатываясь с пяток на носки седой невысокий мужчина лет сорока. Перед ним в грязном ватнике виновато топтался заросший парнишка не больше двадцати лет.

      – Вы нахрена его сюда принесли?

      – Ну так он же это, живой вродь.

      – Бараны, кто он вообще такой? Где вы его подобрали?

      – Так это же не мы, Василь Прокофич, эт наши из полицаев. Его патруль немчурский нашёл, ну наши его и забрали, ну вроде как мертвый казался. А он глядь – живой. Молчит, глазами лупает и опять, таво, сознание потерял. И точно наш то.

      – Как узнали? Он же голый и молчит.

      – Ну так у него же это, ну на руках, это на обоих эти… татуировки: Маша и Даша.

      – Я тебе такие нарисую – закачаешься.

      – Прокофич, ну мы то, что, ну коль не наш, ну шлёпнем, да и делов то.

      – Погоди шлёпать. Так, дайте ему одеть что-то, мы же не как эти, не будем издеваться. Кипятка что ли налейте. Жрать не давать! Нечего переводить. Я поговорить с ним хочу.

      – Ну я пойду?

      – Ступай и это, как очухается, сразу сюда его. Да свяжите хорошенько. Мало ли…

      – Так связан уже.

      – Иди.

      Василий Прокофьевич Будко, будучи до оккупации директором школы, не слыл глупым человеком, информацию анализировать умел. Из просачивающейся в подполье информации Будко знал, что на Краснодар с флангов начинают подходить дивизии 56-й армии Гречко. А в Адыгею вошли уже Рослый и Рыжов. И такими темпами если всё пойдёт, то через месячишко погоним мы немчуру ссаными тряпками до самого их поганого фатерлянда. У нас в качестве помощи заготавливаются две акции. И нагадим мы фрицам ох как хорошо. И знают они гады, что просто так мы сидеть не будем. Вот и засуетились активнее шавки фашистские. И как раз подкидыш этот. Будко, конечно, не был разведчиком и нюансов не знал. Но и не сведущему в таких вопросах человеку понятно, что сработали (если это действительно шпик) очень и очень грубо. Подсунули бы грязного и лохматого, подозрений было бы меньше. Тут что-то другое. А выглядел подкидыш и за правду очень странно. Первое татуировки.