Побег. Кэтрин Ласки

Это не мое имя.

      Их догнали остальные лошади.

      – Но так тебя называли люди! – сказала Вьеха.

      – Хасинтой назвал меня Искатель! – фыркнула Эстрелла – Но моя мама дала мне имя Эстрелла. И теперь мы, как сказал Гордо, свободны от Искателя, свободны от людей. Нам нужны новые имена, потому что мы теперь в новом…. Новом…

      Она не знала, как назвать это место. Новым Светом ей называть его не хотелось – это был их дом, давно потерянный и вновь обретенный. Но поймут ли ее? Чувствуют ли ее соратники то же, что чувствует она? Ведь они не видели вспышки в глазах Перлины, и в головах у них вряд ли скачет среди высоких трав маленькая Первая Лошадь…

      – Выбрать имена? – переспросила каштановая кобыла. – Люди назвали меня Феа[4] – из-за отметин на морде.

      – Но ты – это же не только пятна на шкуре! – возразила Вьеха. – Им следовало бы называть тебя Анжелой. Ты была рядом со мной в море, ты подбадривала меня и не оставила ни на миг. Ты напомнила мне, что я королевская лошадь, носившая на спине королев и принцев, что у меня широкая грудь и сильные ноги и что я могу плыть. Ты придала мне сил и храбрости – словно один из тех ангелов, о которых рассказывал толстый падре.

      Феа горячо воскликнула в ответ:

      – Но ведь ты, Вьеха, всегда была добра ко мне, пока мы жили в трюме. Ты не жадная, как Центелло. Ты всегда делилась всем, что у тебя есть. Ты гораздо больше, чем Вьеха[5]. В твоей широкой груди бьется большое сердце.

      – Значит, мы будем звать тебя Корасон![6] – кивнула Эстрелла.

      – Но меня всегда звали Вьехой, я не уверена, что смогу привыкнуть к новому имени…

      Старшая кобыла нерешительно посмотрела на подругу. Вьеха была потрясающе красива: очень темно-гнедая, с такими же темными пятнами на белом крупе и задних ногах – словно на нее кто-то накинул горностаевую мантию. Люди называли такую масть пегой.

      – И все же теперь, с твоего позволения, мы будем звать тебя Корасон, – решительно сказала Эстрелла.

      – А меня? – спросил серый жеребец. – Меня люди старым не называли, хотя я старше Корасон. Они называли меня Гордо[7].

      – А какое имя тебе хотелось бы носить? – спросила Эстрелла.

      – Пока не знаю. Хочу подождать, посмотреть…

      – Что посмотреть? – с любопытством поинтересовался молодой жеребец.

      – Посмотреть, вдруг я найду свое имя или оно само меня найдет, – серьезно ответил Гордо.

      Лошади тихонько заржали, словно хихикая над его словами.

      – Как же нам называть тебя, пока ты ждешь встречи со своим именем? – спросила Корасон.

      – Эсперо![8]

      – Эсперо? – переспросила Эстрелла. – Хорошее имя.

      – Да, и с ним легче терпеть. Я научился терпеть, это умение приходит с возрастом.

      – Мы могли бы называть тебя Пасьенсо…[9]

      – Нет! – твердо сказал серый жеребец. – Мне нравится Эсперо.

      – Значит, ты будешь Эсперо – пока не найдешь свое истинное

4

Feo (исп.) – некрасивый, уродливый.

5

Vieja (исп.) – старуха.

6

Сorazón (исп.) – сердце.

7

Gordo (исп.) – толстый, жирный.

8

Espera (исп.) – ожидание, спокойствие.

9

Paciencia (исп.) – терпение.