Добровинская галерея. Александр Добровинский

любит политику.

      Очень любит жизнь.

      P. S. Через минуту после того, как я дописал последний абзац, вернулась Джессика.

Москва, 2014

      Товар не продается

      Он зашел в переговорную, и в ней стало сразу как-то тесно и душно.

      Несмотря на то что клиент был нефтяником, от него совсем не пахло бензином, а скорее застоявшимся потом, уютно спящим под одеколоном Армани.

      Нехотя проглотив запрет на курение, Сергей приступил к делу. Развод. С женой двадцать лет с института. Есть новое слегка беременное молодое существо. Двое детей. Больше двух-трех миллионов не даст. Не фига баловать. Да, евро. До офошоров не доберется. Детей с одной стороны надо бы забрать, а с другой? Дачу, квартиру, цацки ей, а остальное… Нет, все-таки детей ей.

      Тихим шуршунчиком отъехала в сторону дверь, и к нам, чуть покачиваясь, вошел или скорее вплыл поднос на руках у новой секретарши. Ее история началась вчера поздно вечером.

      Маша, любимая помощница Маша, та, на которую можно всегда положиться, должна была срочно уехать. Маме стало плохо, и ухаживать за ней было некому. Вечерний поезд увез Машуню в Питер известно когда, но неизвестно на сколько. Маша не могла меня бросить просто так на произвол клиентов. Ее коллега Оксана (Оксик) никогда бы не справилась одна. Кофе, звонки, план на неделю, почта, приглашения, журналисты и прочие кровососущие. Нет, одного человека на этом месте можно только похоронить. И то быстро, по системе «фаст фуд». Так вот, Машуня перед отъездом сказала, обнимая своего босса: «Я попросила свою подругу меня заменить на несколько дней. Она умненькая, и ей сейчас очень нужно хоть где-то поработать. Ира. Прийдет утром».

      Когда поднос перешел из воздушного состояния в настольное, мы увидели абсолютно запрещенные в офисе джинсы на высоких каблуках и синий свитер под цвет глаз.

      Ирина была удивительно хорошо сложена. Все три вещи, которые, по идее, надо было с нее немедленно снять (этикет адвокатского бюро, не подумайте чего другого), находились под вызывающе милой головой с огромной копной темно-рыжих волос.

      После раздачи кофе и воды джинсы повернулись реверсом, а затем удалились из переговорной, оставив в эфире напряженную паузу. Мы еще секунд сорок посмотрели молча на закрытую Ирой дверь, и наконец нефтемэн зафонтанировал из верхней скважины: «А кроме того, я подумал, что нашей добывающей компании вообще необходимо сотрудничество с вашей коллегией. Близкое. Здесь и в Нижнем Вартовске. Я уверен, что мы договоримся».

      Я назвал сумму. Фонтан верхней скважины как-то поперхнулся. «В месяц, – добавил я. – И за полгода вперед…»

      Скважина еще раз забулькала, но в конце концов сдалась. «К пяти часам сумма будет на счету. Но мне хотелось бы Вас пригласить сегодня на ужин. Я иду на благотворительный бал с ужином и с аукционом. Отметим, так сказать. И секретаршу вот эту возьмите с собой…, пожалуйста. Если, конечно, Вы сами не… ну понимаете…» Я понимал. Это я иногда делаю вид тормоза, а так я сообразительный. Мы довольно быстро распрощались, и к вечеру я получил приглашения на бал «блек тай» и сообщение испуганной