Истории Горюхина. Юрий Горюхин

1864 года. Был этот старец вылитый Александр, одного с ним возраста, даже сутулился так же. К тому же безродный калика перехожий был образован не по статусу, языками иностранными владел и, что очень важно, несмотря на набожность, никогда не говел, а в ответ на упреки архиерея говаривал так: «Если бы я на исповеди не сказал про себя правды, небо удивилось бы; если же бы я сказал, кто я, удивилась бы земля». Смекаешь, кто это был на самом-то деле? – шепотом спрашивает Константин Иванович.

      – Смекаю, – шепотом отвечаю и тут же вопрос пытаюсь задать: – А как же?..

      Но Константин Иванович увлечено продолжает шептать:

      – Не зря же последний российский император Николай Второй Владимира Галактионовича Короленку под суд отдал в 1912 году за то, что тот опубликовал в своем «Русском богатстве» незаконченные «Посмертные записки старца Федора Кузмича», сочиненные Толстым. Эх, а допиши Лев Николаевич эти записки, мир бы узнал всю правду, в том числе и где сошедший с престола Александр пребывал до 1836 года!

      – И где же? – таращу глаза на прадеда.

      – А тут, у нас под Уфой, и жил с кержаками! Теперь на месте этого домика стоит затонская школа номер четыре, до сих пор, значит, кто-то на намоленном месте уму-разуму набирается!

      – И что же, все это мы, горюхинцы?! Это ж надо было так в истории Российской империи поучаствовать! – привстаю с табуреточки и приосаниваюсь.

      – Ну, не знаю, может быть, и совпадения какие есть, хотя… – Константин Иванович тоже приосанивается.

      Татьяна Александровна тихо вздыхает.

      – Юрка! – зовет меня с улицы первый хулиган нашего двора Сережка, с которым мы договорились на чердак слазить.

      – Кто это? – спрашивает прадед.

      – Сережка Богомолов из второго подъезда гулять зовет.

      – Ну, иди поиграйся с ним, мальчик, видно, хороший, плохих с такими фамилиями не бывает, – Константин Иванович смотрит на носовой платочек в руке и не может вспомнить, для чего он ему.

      История 5

      – Ваши? – слесарь ЖЭУ № 157 Непролейстакан держал за шиворот Сережку Богомолова и Ренатку Кинзекеева, а меня подпинывал под зад коленом.

      – Тот, что посередине, наш, остальных не знаю, – признал меня Константин Иванович и вопросительно взглянул на Непролейстакана.

      – Удумали по пожарной лестнице на чердак залезть – винтики-шпунтики! Туды их растуды! Ладно, со своим шурупом сами разбирайтесь, а этих я дальше на опознание поведу, чтобы им родители тоже правильную резьбу нарезали! – слесарь оставил меня перед прадедом, а товарищей моих поволок на экзекуцию по месту жительства.

      – Вот знаешь ли ты, Егорка, отчего мой отец Иван Сергеевич в 1885 году из кержацкого поселка в Уфу на улицу Никольскую переехал? – свел Константин Иванович лохматые брови к переносице.

      – Так мы же на Блюхера живем!

      – О Василии Блюхере отдельный разговор будет, а Никольская теперь именем Мажита Гафури зовется. А переехали мы…

      – Да