Доктрина спасения. Антон Кучевский

ты бы отказалась от хорошего меча, – обиженно произнесла Чака. Я покачала головой:

      – Откуда там мечи?

      – В числе прочих сокровищ – почему бы и нет?

      – Давайте покончим с сорняками, – вздохнула я. – А то собралась, понимаешь, Коллегия Магистров…

      Что-то в стороне едва слышно щелкнуло. Дверь открылась – на щепоть, но я пялилась в этот момент прямо на нее. И не могла не уловить движения.

      – Да ладно, – фыркнула Чака и влезла пальцами в щель, пытаясь оттянуть препятствие на себя. Мы, не сговариваясь, одновременно вцепились в шероховатый камень и рванули дверь примерно в одну и ту же сторону. Ох и тяжелая, тварь эдакая.

      – Отчего она вообще открылась? – пыхтя, прошипела Чакьяни.

      – Да демоны ее знают… может, на слово какое-то запиралась.

      – А так бывает?

      – Конечно…

      Вершок за вершком нашему взгляду открывались недра бесценной сокровищницы. Богатые, окованные металлом сундуки, стены, утыканные крючьями для оружия, гладкий и любовно отшлифованный пол с нехитрой мозаикой…

      Вот только ее кто-то давным-давно обнес.

      Сундуки раскрыты, некоторые крышки вообще выдраны с мясом, светлые следы от некогда висевших здесь гобеленов, царапины на полу – все бесхитростно свидетельствовало о том, что нас опередили, по меньшей мере, на пару десятков лет. Я, ощущая в сердце пустоту и горькое разочарование, прошлась вдоль стен, тщетно ища подкоп или иной проход в древний склад всякого драгоценного барахла. Затем сплюнула в сторону:

      – А дверь они за собой закрыли из природной скромности?!

      – Надежда – глупое чувство, – безо всякого выражения проговорила Сталь, поводя факелом вокруг.

      Заметив блеск в дальнем углу, я подошла туда и отодвинула в сторону пустой, но все еще тяжелый сундук. Так и есть – несколько монет. Разная чеканка, разные эпохи, однако все золотые.

      – Четыре золотых за день работы, любезнейшие. Учитесь, – мрачно произнесла я, поглядывая то на монеты, то на сокамерниц. Те мое настроение вполне разделяли, только Чака ехидно улыбалась, а Раэ – наоборот, хмурила бровь. Нечто подобное сейчас творилось и в моей душе.

      – На кой тебе золото? – спросила Чака.

      – Пара монет всегда пригодится, – хмыкнула я. – Что нашла, то – мое.

      – В камере? Брось. Кроме того, где ты собралась их прятать? Только не говори, что…

      – Дура? – беззлобно спросила я и, демонстративно открыв пасть, опустила тяжелые кругляши под язык.

      Рыжая расхохоталась, но оставила мое безумие без соленой приправы в виде собственного комментария. Пнула сундук голой пяткой и вышла. Раэ, задумчиво смотря на меня, покачала головой:

      – Видимо, жадность не лечится даже тюрьмой…

      – Да какая вадноф… тьфу, какая жадность? – вспылила я, выплюнув монеты обратно в ладонь. – Просто думаю, что деньги еще пригодятся. Подкупить кого-нибудь, выторговать услугу или сведения.

      – У стражей? Да их за яйца подвесят на городских