Укротитель. Защитник монстров. Григорий Шаргородский

нашими способностями? – поскучнел я.

      – Есть, – тут же вскинулся Али. Похоже, он уже успел зажечь в себе надежду. – На берег ходили поводыри, и не раз. Потому-то Золотой ухватился за мое предложение, но, увы, он нарвался на ущербного поводыря. Сам того не ожидая, я вдруг стал приманкой для целой стаи диких коваев и манил их, словно огонь мотыльков. Это было жутко. Не знаю, смогу ли теперь оседлать даже хах-ковая. Но если не попробую, то точно свихнусь в этой дыре.

      – А зачем тебе вообще питомец в этой, как ты сам сказал, дыре? – не удержавшись, спросил я и тут же поправился: – На этот вопрос ты можешь не отвечать.

      Но Али все же ответил:

      – Может, ты не знаешь, но поводырю всегда найдется место на континенте, даже за пределами Аравии и Брадара. Все, хватит языками чесать, пора делом заняться.

      Я не стал спрашивать у Али, как он собирается «активировать» зародыш в яйце без хорохов, – это были его проблемы. Как обученный поводырь, он не мог не знать о таких нюансах, значит, имеет наметки. Впрочем, если все выгорит, подобной лазейкой стоит поинтересоваться.

      Капитан Ибрахим по кличке Золотой обитал на аравийской галере, которая сохранила свою восточную помпезность, даже перестав быть «пенительницей морей». Мало того, роскошь расползлась по всему кораблю, и там, где раньше воняло потом рабов-гребцов, теперь царила пропитанная благовониями атмосфера.

      Капитан обитал не в самом трюме, а в главной каюте на корме. Оценить общую обстановку мне удалось потому, что на борт мы попали не обычным путем через проходы в фальшборте, а через проем в борту. Ведущие к галере мостки шли практически над водой и ныряли в облагороженный пролом, который когда-то стал причиной перепрофилирования корабля в плавучий дом.

      У пролома нас встретили три араба и после небольшой перепалки все же провели через трюм в каюту капитана.

      Суть ругани Али и с ходу накинувшегося на него Золотого я не понял ввиду незнания аравийского языка. Но, поорав друг на друга, они все же перешли на брадарский. Первым это сделал Али.

      – Да плевать мне на твои угрозы. Смерти я не боюсь, а на большее ты не способен, как и переступить через клятву, а там было сказано, что я могу прийти в твой дом, если будет это выгодно для тебя.

      – Если ты думаешь, что плата дворянчика за самоубийство может быть выгодным делом, то ошибаешься, – со значительно большим аравийским акцентом ответил капитан.

      – Он поводырь, – выложил основную карту Али.

      – Такой же, как ты? – ехидно хмыкнул Золотой, но зажегшийся в его глазах интерес никак не вязался с иронией в голосе.

      – Уверен, ты уже узнал, что мой дар необычен, и если не пригодился тебе, то не значит, что он ущербен, – гордо вскинул голову Али.

      Похоже, мой новый соратник еще не окончательно опустился, и в нем остались крохи гордости «владыки о́ни», как нашего брата называют в Аравии.

      – Узнал, – дернул углом рта Золотой, – но не уверен, что готов рискнуть еще раз.

      – Ибрахим, – заволновался Али, – ты сам знаешь, что оно того