Наследие. Том первый (1967 – 2016). Сергей Виноградов

можно немного успокоиться, перевести дух в погоне за временем и подвести некоторые итоги минувших лет. И чем старше мы становимся, тем обострённее ощущаем каждый прошедший миг нашей жизни. Такое уж свойство человеческой памяти – не забывать ничего. Ни хорошего, ни плохого. Не важно, готовы ли мы к покаянию за грехи, не важно, кто и как будет вспоминать нас когда-нибудь потом. Важно другое, чтобы совесть и душа наша не искала лишь оправдания себе, а двигались по жизни дальше, продолжая учиться на чужих ошибках и продолжая учить других не совершать собственные.

      Пожалуй, именно так, в нескольких словах, определил бы я содержание этого юбилейного для меня собрания сочинений. В нём самое дорогое для меня – моя жизнь, моя душа. И что бы не говорили, что чужая душа – потёмки, и, может быть, даже вопреки своим тайным желаниям оставить хоть что-то дл себя, все мои тайны, сомнения, искания и надежды – они сегодня перед вами. И вам судить – а стоило ли так обнажать свою душу.

      Но по-другому я просто не мог. А 70 лет для исповеди вполне подходящее время, чтобы ещё что-то успеть, что-то исправить, что-то дополнить к уже сказанному. Желаю всем нам продолжения духовного труда – кому-то прочитать и осилить эти книги, кому-то – ждать и надеяться, что его услышат и поймут.

      С уважением,

      Сергей Виноградов

      1967—1989

      Гололёд

      На улице сегодня гололёд,

      А мне вот нравится: разнообразие!

      Но только почему-то весь народ

      Ругается: какое безобразие!

      Кого они ругают? Не ругайтесь,

      Ведь дворник в том совсем не виноват.

      Вы лучше, как и я вот, покатайтесь…

      Они не понимают и спешат.

      Идут и ищут в море гололёда

      Асфальтовые островки

      И зря не знают – так намного проще —

      Бежать, скользить и мчаться словно вихрь!

      А их вот тыщи —

      Кричат мне: разобьёшься!

      Им жить охота,

      Им жалко свою жизнь,

      И падают, смешно взмахнув руками…

      Я мимо них со смехом прокачусь.

      Нет, я не радуюсь, не спорю с чудаками —

      Мне жалко их,

      Но я у них учусь.

      Иду домой

      Конец дороге. Верю и не верю.

      Но вот уже водоворот людской

      Влечёт меня в обшарпанные двери

      К давно забытой жизни городской.

      Иду домой. По сторонам глазею

      И улиц вспоминаю имена.

      Мой город спит. Пока в нём, как в музее,

      Такая же ночная тишина.

      А сквозь туман дома в микрорайонах

      Плывут навстречу словно корабли.

      Иду домой. Счастливый и влюблённый.

      В свой старый город. А душа болит…

      Чужие ценности

      Когда спросят при встрече:

      Ты зачем разменялся на мелочи?

      Мы ж тебе предлагали

      Свободу и деньги и власть.

      И вина закатись,

      В ресторанах смазливые девочки —

      Выбирай и плати,

      Утоляй свою жажду и страсть!

      И носил бы сейчас

      Джинсы, что ни на есть – заграничные,

      И причёску под «хиппи»,

      Ну и крест на цепи золотой…

      Но на этот вопрос,

      Что имею я в жизни обычной?

      Им отвечу:

      А что в вашей жизни пустой?

      Кутежи до утра,

      Но за ними приходит похмелье

      И приходит расплата —

      За счастье ведь надо платить.

      Вы свободу глотаете,

      Словно волшебное зелье,

      Упиваетесь жизнью,

      А можете вовсе пропить.

      Вы не цените жизнь

      Ни в копейку, ни в рубль завалявшийся.

      Да и где вам ценить,

      Ваша ценность – ярлык на штанах.

      Только вы не надейтесь —

      Обойдёмся без вас, отожравшихся.

      А вот вы обойдётесь  ли,

      Когда в душах своих

      Вы увидите собственный страх?

      Родился день

      Родился день в малиновой купели.

      Ах, как рассветы летом хороши!

      Смотрю в окно на чудо-акварели

      И всё в них есть для глаз и для души.

      А день-художник чем-то недоволен

      И вот уже совсем иной сюжет:

      На небе голубом над жёлтым полем

      Пунктиром