Последняя из Рода Серебра. Марина Александрова

господина превратился в заботливого дедушку.

      – Нима, у твоих детей есть дар, – нежно сказал маг. – Не признавать этого – кощунство, но забрать их без вашего с мужем согласия я не могу. Посмотри на Кима. Он младший сын, и ты знаешь, что значит это значит. И подумай, что могу дать ему я, – вкрадчиво сказал Орэн. – Посмотри на Мару. Какая жизнь ждет ее со всем тем, чем «наградила» ее природа? Кто возьмет ее замуж?

      Словно острый коготок царапнул меня по сердцу, было больно, когда о тебе говорили правду при тебе, но не замечая тебя. Словно почувствовав мою боль, Ким аккуратно взял меня за руку. А старик продолжил:

      – Подумай, что может дать ей магия. Здоровье, долголетие, безбедное существование – вот что я предлагаю твоим детям. А взамен лишь прошу твое и Леонида согласие. Я своего слова не нарушу. Не знаю, в курсе ли вы, но для мага ученики ближе, чем родные дети. Если уж признал, то до конца.

      – Но… Но я так сразу не могу, – вечно суровое лицо матери изменилось на неожиданно рассеянное. Ее глаза, глаза больной побитой собаки, обратились к отцу.

      – Если ты поклянешься серебряной нитью, – неожиданно жестко сказал папа, – я дам согласие.

      Орэн серьезно посмотрел на нас с Кимом и коротко кивнул. Его ладонь, которую он поднял перед собой, засветилась голубым сиянием, и маг сказал:

      – Я клянусь перед вами, Нима и Леонид Аррели, серебряной нитью своей, что не нарушу слова и позабочусь о ваших детях, пока им это будет необходимо.

      Сияние неожиданно полыхнуло, и на безымянном пальце мага возникла витиеватая татуировка в форме кольца.

      – Такая клятва устроит тебя, кузнец? – как-то устало проговорил маг.

      – Да, – коротко ответил отец. – Я принимаю твою клятву и даю свое согласие.

      Тут отец сжал свою огромную ладонь в кулак и кратко мазанул по глазу. Я почувствовала боль человека, что дал мне жизнь. Секунда – и я оказалась рядом с папой. Сидя у него на коленях и прижимаясь всем телом к широкой груди, я чувствовала, что отец растерян как никогда. Его огромная ладонь гладила меня по голове, и его боль, казалось, пронзала всю меня. Я плохо понимала, что сейчас происходит и к чему это может привести. Но одно я знала точно: так должно быть. Орэн делал все правильно.

      – Нима, что скажешь мне ты? – отстраненно спросил Орэн, будто заранее зная ответ.

      – Я говорю тебе «да», маг, но ставлю условие, – сказала мать неожиданно жестко. – Марами и Энаким должны будут проводить дома не меньше месяца в году.

      – Пока я буду отвечать за них, я могу это обещать, – легко сказал Орэн.

      – Да будет так, – кивнула Нима.

      – А теперь не покажете ли вы мне, хозяева, где я могу поспать перед дорогой. Завтра на рассвете мы уезжаем.

      Казалось, последняя фраза мага произвело больший эффект, чем все предыдущие новости. Братья, до того сидевшие просто с открытыми ртами, теперь беззвучно хватали ртом воздух. Папа пересадил меня на одно колено, а на другое посадил Кима и крепко сжал нас в объятьях.

      Мама тяжело поднялась со стула и пригласила мага следовать за собой. Как только