Тысяча молний в бензиновых лужах. Мария Сальватор

этой маленькой потаскушке ее место!

      Позади я слышал предостережения друзей, но не мог оставить все так. Первым делом мне нужно было все объяснить тренеру, а потом уже найти ту чертовку, которая посмела указать на меня. Боже, как же я ненавидел девушек, никогда не смогу описать это чувство словами, но тогда я готов был умереть от гнева и возмущения. Она бесила меня еще сильнее, чем Элла и ее выкрутасы.

      Зайдя в кабинет тренера, я не стал извиняться и просить разрешения войти. Сразу же с порога я сказал:

      – Я ни в чем не виновен!

      – А-а, – протянул Сан Саныч, – Картер. Проходите, пожалуйста, присаживайтесь.

      – К черту присаживайтесь! – Рявкнул я. – Я ничего не крал!

      – А почему же тогда свидетель говорит иначе?

      – Я не знаю, какого хрена она указала на меня!

      – Ильяс, – тихо произнес тренер, – я хочу, чтобы этот инцидент решился в стенах этого кабинета и не выходил за его пределы, но вы, мой дорогой друг, просто вынуждаете меня прибегнуть к помощи ректора.

      – Мне плевать, к кому вы пойдете, к директору или к самому президенту, я говорю, что не брал форму! Зачем мне подводить всю команду и своих ребят, когда мы три месяца не выходили из спортивного зала и все это ради победы?

      – Я тоже хочу понять цель твоих действий, поверь, Илья, тебе за это ничего не будет и тем более…

      – Я потерял уважение! – Заорал я во все горло. Тренер уже начинал выводить из себя своими глупыми нравоучениями. – И я настроен вернуть его себе, во что бы то ни стало! А вы, уважаемый Сан Саныч, не представляете, что для меня значит уважение среди моих ребят! Если я захочу, то сию минуту здесь в этом университете потеряете уважение именно вы, но я себе этого не позволяю лишь потому, что знаю, каково это. Ваша задача не отчитывать меня, как в детском саду, а вслушаться в мои слова и попытаться вникнуть в их смысл.

      – Картер, что ты себе позволяешь? – он встал из-за стола.

      Неожиданно входная дверь открылась, заставив нас обернуться и прекратить временную контратаку.

      Маргарита

      В детстве, когда родители меня за что-нибудь ругали, я убегала на чердак нашего дома. Там я могла побыть в тишине, подумать, даже поплакать, становилось легко и беззаботно. А когда я выходила, все уже забыли о произошедшем, и всё было как раньше.

      Но сейчас я сидела на лестнице четвертого этажа, которая вела куда-то в темноту, наверх. Я размышляла о том, что произошло несколько минут назад. Телефон не переставал звонить, но я не хотела поднимать трубку.

      Откуда мне было знать, что он и есть тот самый Ильяс? Что теперь будет? Рая говорит, он очень плохой. А на самом деле? Его отец мэр города, у них все схвачено. Какая же я глупая. Что теперь делать?

      На дисплее высветилась «папа», и я приняла вызов.

      – Да?

      – Маргарита, почему я не могу до тебя дозвониться?

      – Пап, я не видела, телефон на беззвучном режиме, извини.

      – Все хорошо, милая?

      – Почти, – прошептала я.

      – Что случилось? – спросил он ласково.

      – Пап,