Проклятое место. Лестница в небо. Артём Помозов

естественно. Такова цена, Рахман. Явись ты к воякам – и тебя сразу же прикончат. И уж поверь, я не могу отказать себе в удовольствии лично вышибить тебе мозги. На размышления даю тридцать минут. Если ты не выйдешь через полчаса, твой Андрейка умрет, а мы начнем штурм. Не пытайтесь бежать, сразу зажмуритесь. Что для тебя важнее, Рахман? Твоя жизнь? Или жизнь твоего друга и твоего бандитского братства? Решай. На связь можешь не выходить. Твой ответ – это твои действия. Уже двадцать девять минут. – Летов отключился.

      И ушел из-под луча прожектора. Сеня, вытащив пачку сигарет, остановился у брони, чиркнул спичку и поднес ее к кончику. Табак загорелся, задымил.

      Снайперу хватило этой маленькой, но яркой точки в ночной темноте, чтобы вычислить свою цель. Пуля, выпущенная из бесшумной снайперской винтовки, всего секунду спустя оборвала жизнь майора.

      Кровь брызнула на кузов.

      – Что?..

      – Сеня! Сенька! Суки!

      – Кто стрелял?!

      – Валить их надо!

      – Штурм! – завопил кто-то.

      На ограждения базы обрушился шквал автоматных очередей.

* * *

      Кровь всегда пахнет одинаково – и не суть важно, чья эта кровь. Кровь мужчины или женщины.

      Кровь ребенка или взрослого человека.

      Кровь новичка или кровь умудренного жизненным опытом сталкера-ветерана.

      Она всегда пахнет металлом.

      Незабываемый запах.

      Идеальный.

      А привкус!

      Металлический привкус, как у монеток.

      И цвет у нее, у крови, всегда один.

      Алый.

      Прекрасный цвет.

      У всех и у каждого. Так что ничем человек не уникален. Никто. Не имеет значения, мальчик он или девочка, мужчина или женщина, старик или старуха, герой или подлец. Кровь у всех красная. И она всех роднит. Как породнила со всеми этого ублюдка, чьи мозги расплескались по броне боевой машины. А ублюдок этот, судя по поведению, возомнил себя уникальным.

      Непобедимым.

      Забавно.

      – Где уникальность и неповторимость? – оскалился Коннор. – Где гонор? Достоинство? Честь? Где все это? Испарилось. Все испарилось. Кроме смирения. – Он отлип от оптики. – Почему-то каждый уверен, что он нечто большее, чем ходячий мешок с говном, кишками и кровью. Почему-то каждый уверен, что он не влачит жалкое, лишенное всякого смысла существование. Что он, сука, герой одной великой истории, а все вокруг – это только картонные декорации, расставленные для него. Каждый из живых.

      Коннору всегда было весело наблюдать за тем, как они потом разочаровывались, как сознавали, что ошибались. Он повидал много таких людей. Всякий раз одно и то же. Разочарование. Угасающее сознание понимает, что ему не зацепиться за гибнущую оболочку…

      …что оно соскользнет в небытие…

      …в ледяную тьму, которой нет конца и края…

      …тогда-то и приходит смирение…

      Интересно, Летов понял, что сдох?

      Хотя неважно.

      Коннору было приятно созерцать, как кровь Арсения вперемешку с мозговой жидкостью стекает по темно-зеленому корпусу.

      Наемник