Шиндяй. Колдун тамбовских лесов. Сергей Владимирович Доровских

я точно не пропаду.

      Да, это он шёл ко мне – невысокий человек за пятьдесят, в зелёных резиновых сапогах, штанах-трико и потрёпанной клетчатой рубахе. На голове – мятая кепка со сломанным козырьком. Нет, не таким я его представлял! Думалось, что Шиндяй носит какой-нибудь причудливый мордовский костюм, хотя я и не знал даже примерно, как тот выглядит. Он мне виделся стариком с широкой бородой и длинными волосами, с берестяным опояском на лбу. Может даже, с филином на плече.

      Но таинственный колдун выглядел самым обычным деревенским мужичком. Я не сомневался, что это именно он. Было в его лице, взгляде что-то колкое, недоброжелательное. Он шагал, закинув ручку плетёной корзины на плечо и опираясь на разлапистую палку. На меня он взглянул походя, с прищуром. Подумал: если не окликну, то он и вовсе пройдет мимо!

      Что мне оставалось? Я потушил окурок, поднялся и поздоровался.

      Тот замедлил шаг, прислушался – он, казалось, не обращал внимания на меня, а будто хотел что-то узнать, прочесть в тишине леса. Даже подумалось: а, может, он вообще слепой? Но затем он посмотрел на меня строго и внимательно, будто всё видел насквозь!

      Так смотрят с презрением на слабовольного. На слабака! На человека, который не хозяин своему слову, эмоциям, поступкам.

      Я покраснел, ведь это точно относилось ко мне, к моим чахлым попыткам бороться с зависимостью.

      Он подошёл близко, поковырялся палкой, достал кончиком из песка смятый, но ещё тлеющий окурок.

      – Нет, не жди, здоровкаться не буду, – сказал он, сев на корточки. Посмотрел на его спину. – Здоровкаться – это что, здоровья желать, верно? – он обернулся. – А как тебе желать того, что ты сам себе не хочешь? Бесу кадишь!

      Последней фразы не понял, но опустил глаза. Мне захотелось оправдаться, точнее рассказать, объяснить, как и что. В четырнадцать лет я впервые взял сигарету – друг курил, я и решил тоже попробовать. И так иногда стал с ним за компанию дымить. Редко, от случая к случаю, но потом всё чаще! Пришёл день, и я спросил у него сигарету, чтобы потом закурить одному. А после – уже стал покупать их, разбираться в марках, умничать, другим что-то советовать. Но я не делал выбора становится курильщиком, я не хотел попадать в эту ловушку! Я хотел курить только тогда, когда сам захочу, а не когда меня всего аж трясёт от неконтролируемой табачной жажды… Я не знал тогда вообще, что это ловушка, как-то само собой получилось в неё угодить! Не сразу, не вдруг, но понял, что просто и не вырваться. Можно попробовать рвануть на волю, но от этого узлы только туже становятся!

      – Ничего не говори, я-то всё знаю. И о чём думаешь тоже. Это, выходит, ты и есть тот московский? – спросил он, и притом как-то мягче, немного ласковей, если можно так сказать. – А меня Шиндяем прозвали, наверняка слышал, Надька-дура – язык без костей, наверняка с три короба про меня наговорила тебе плохого? Так?

      – Ну, что вы – колдун.

      – Не вы, а ты. Обращайся на ты. Вы – это так с тьмой говорят. Иду на вы, стало быть, иду на тьму, в старину говорили, если ты не знал.

      Он