И снился нам с Саввой сон. Александр Борисович Гайворонский

сказать?

      – Что-то вроде того. Вы знаете, куда нам идти дальше?

      – Отчего же не знаю – знаю. Теперь знаю наверняка. Скоро уже. Только что это у тебя за официальный тон вдруг – «выкать» начал?

      Я примирительно взглянул на Савву.

      – Да, Сав, конечно. Так куда ты меня ведёшь? Ведь верно – теперь ТЫ меня ведёшь, а не наоборот?

      – А вот мы и пришли. Это моя территория. Заходи, будь как дома, Сашок. Это я к ВАМ, в эту вашу Комнату дороги не знал, а сюда-то…

      Савва распахнул деревянную рассохшуюся дверь, непонятно откуда возникшую из плотного серого тумана, и мы прошли в небольшое, но светлое помещеньице.

      Хорошо подогнанные сосновые половицы кое-где всё же поскрипывали. На стенах – старенькие выцветшие обои с рядами более темных, нежели остальной фон, пятнен и торчащими гвоздиками – вероятно, на них совсем недавно крепились картины или иконы. Потолки побелены давно, в углах чуть закопчённые. Крепкий дубовый столик и две приземистые табуретки – вот и вся мебель. В некоторых местах комнатушки когда-то стояли шкаф и ещё кой-какая мебель – это обнаруживали прямоугольные контуры на обоях с более насыщенными цветами. А ровно под ними на полу выделялись соответствующие участки с менее затёртой поверхностью.

      На столе красовался изящный стеклянный графинчик, наполненный прозрачной жидкостью, два гранёных стаканчика на сто граммов каждый, глиняный горшок, закрытый вощёной бумагой и связка зелёного лука. Пахло свежим деревом, пряностями и свечкой.

      – Присаживайся, Сашок, поговорим, водочки выпьем с дороги. Я ждал тебя.

      – Как это ждал? Ты же только что не помнил меня. А в Комнате так вообще врагом смотрел…

      – Садись, садись. Помнил, не помнил. Смотрел, не смотрел. Всё ему расскажи да наизнанку ещё вывернись. Знаю я тебя. Сейчас начнёшь душу теребить.

      Савва хитро улыбался. Сразу было видно – окончательно пришёл в себя человек и своего любимого конька оседлал. Ну что ж, он здесь хозяин, а я гость. Подчинюсь его правилам…

      * * *

      Он взялся рассказать одну таинственную историю из своего далёкого детства. И по мере повествования я обнаружил, что знаю её. Более того – эта история каким-то мистическим образом переплеталась с моим прошлым. Отсюда, наверное, и предчувствие нашего давнего знакомства.

      Иногда в качестве передышки Савва разливал в стаканчики по 30-50 граммов водки, мы выпивали, закусывали ядрёным огурчиком из горшка и продолжали беседу. Незаметно пролетало время, быстро кончалась и водка.

      – Ты остановился на том, как шёл то ли в пионерский лагерь, то ли в детский сад…

      – Нет-нет, – Савва постучал по стакану горлышком пустого хрустального графинчика, стряхивая последнюю, отчаянно цепляющуюся за своё прежнее пристанище каплю, пока та, нервно вздрогнув, не оторвалась. – Нет. Это был поход на природу нашей детсадовской группы в сопровождении воспитательницы. Июнь месяц, погожее утро. Мы идём гуськом по узкой тропинке. Слева – густые заросли высокого кустарника, осока скользит своими пилками