Совсем того!. Жиль Легардинье

даже не обернулась. Что-то здесь не так, подумал Эндрю. Он уже собрался развернуться и уйти, но не в его характере было, почуяв неладное, не попытаться разобраться, в чем дело.

      – Хорошо, спасибо. А вы?

      – Классно, все в порядке.

      Голос у девушки был какой-то странный.

      – А как прошел день рождения Жюстена? – спросил Блейк. – Вы все успели приготовить, как хотели?

      Девушка перестала шарить среди коробок и флаконов и тяжело вздохнула. Вся как-то обмякнув, она прильнула лбом к полке. Потом тихонько заплакала.

      – Что случилось, Манон?

      Эндрю положил руку ей на плечо. Она продолжала плакать, потом опять вздохнула и ответила:

      – Это был худший вечер в моей жизни.

      – Не всегда получается так, как хотелось. Не стоит так расстраиваться.

      Манон повернулась к Блейку: лицо ее выражало горечь, глаза опухли и покраснели от слез.

      – Не в этом дело, – сказала она, шмыгая носом. – Он меня бросил.

      – Бросил вас во время празднования своего дня рождения? Но почему?

      – Потому что он большой подлец!

      – Но он вам что-то сказал?

      – Жюстен не хочет от меня детей.

      – Но, может быть, еще рано строить такие планы…

      – Не рано. Я беременна, уже два с половиной месяца. Эндрю остолбенел.

      – Я хотела сделать ему сюрприз, – продолжала Манон. – Мне так хотелось сообщить ему первому, в день, когда ему исполнилось двадцать шесть. Сначала он подумал, что я его разыгрываю, ну, чтобы его проверить. А когда убедился, что это правда, рассвирепел. Обвинил меня в том, что я все подстроила, а я ничего не подстраивала! Он сказал, что я хочу его захомутать, но что он не поддастся. Мы разругались, и он уехал и сказал, что больше мы никогда не увидимся.

      Они стояли в тесной комнатушке, посреди полок, заставленных коробками, пакетами и бутылками, под голой, свисающей с потолка лампочкой. Эндрю перевернул ведро вверх дном и знаком предложил Манон сесть. Сам он устроился напротив нее на ящике с бутылками. Оторвав от рулона кусок бумажного полотенца, протянул девушке:

      – Высморкайтесь.

      – Спасибо.

      – Вы говорили об этом с матерью?

      – Она терпеть не может Жюстена, она мне запрещала с ним встречаться. Если узнает, что я от него беременна, она меня выгонит.

      И потом, я хочу оставить ребенка. Я буду одна его воспитывать! Я хочу видеть, как он растет. Это мой малыш, и я ко всему готова. Если мне повезет, он будет вылитый отец, и он всегда будет у меня перед глазами. Его, по крайней мере, я всегда смогу обнять…

      Манон опять разрыдалась. Эндрю дотронулся до ее руки:

      – Могу я высказать свое мнение?

      – Если хотите, месье Блейк, но это ничего не изменит. Жюстен ушел, ребенок родится в мае, я опять не пройду по конкурсу, и мать выгонит меня из дому.

      – Вы все видите в черном свете. Вам надо успокоиться и подумать.

      – Вам легко говорить! Не вы же оказались в такой ситуации. Меня не интересуют прописные истины. Вы добрый, но вы не можете понять, каково мне…

      – Вам,