Расщелина. Владимир Кремин

им такого интересного рассказать, что они даже слежку за тобой устроить готовы?

      – И вправду, зачем я отцу?

      – Да не отцу, а этому гостю заезжему ты зачем-то понадобился, а Василий за тобой похоже их ногами побегать решил. Самого его наверняка жандармы всюду ищут. Скрывается, наверное, где-то? Беспокоит в этой истории то, что ты им всем троим, для чего-то, понадобился? Теперь подумай; что известно твоему отцу, или что он ищет?

      Павел внимательно посмотрел на немного взволнованную, своими выводами, Анну. Она помогла, только что, размотать клубок его спутанных мыслей.

      – Аня, ты умница, так смело обосновала свои подозрения. Мне пока что это в голову не приходило, а вот сейчас вижу, что ты права; есть причины… И если твои выводы верны, то мне действительно пока лучше избегать встречи с отцом.

      – Я думаю тебе на досуге нужно будет хорошо подумать, а я пока с Крутояровым переговорю. Если ты не против, можем завтра днем вновь встретиться. Ну тебе же интересно знать, как купец первой гильдии отреагирует на твою просьбу.

      Павел улыбнулся, с удовольствием соглашаясь на завтрашнюю встречу. Он был рад, что в лице Анны он обрел надежного и умного товарища, которому можно было доверить самое важное и сокровенное.

      Глава восьмая

Таежные тропы

      Ночью, Василию слышалось безмятежное бормотание дремлющей долины. А мысли тревожно блуждали неподалеку от навеса, сработанного им для ночлега. Никогда, в такую пору, не отваживался он с охотниками в тайгу ходить. В лесу – весна, для приплода, птица под гнездовья место готовит; здесь тишина и покой потребен. Для охоты осень природой положена; зверье сыто, бока наедены, да и злости в нем после сытного лета поубавилось. А в столь раннюю пору природа в полудреме; ветер, да холод по рощам гуляет, тепла ждут чащи непролазные. Одно беспокойство и для зверя голодного, и для охотника бестолкового. Снег не сошел, а росомаха, гляди уж, на тропу вышла; все излазает, все оглядит, да обшарит, а то зимы ей мало? Не приведи такой бестии путь охотника пересечь – неотвязная натура.

      Как дьявольский медведь, что ростом не вышел, только вот вредности в этом звере по более будет. Эта вечная бродяга не упустит своего. Ловкий и бесстрашный демон севера, так его ещё называют; этот измором берет, да наглостью, что не каждому зверю свойственна. Это ночное животное жрет все; волки, да рыси разбегаются. Свое всегда возьмет. Ее вон, даже медведь побаивается. Тут и дерево не спасает; следом лезет… Ведь изведет, а со следа не сойдет пока не собьешь табаком, или добычи кусок на тропе не бросишь. Обоняние получше волчьего; благо хоть те с оттепелью в глубь тайги откатывают. Не время охоты для них, слякоть, да болота оживают. Дичь гоном не взять; тропы по таяли, с грязью помешались. Даже волчий вой по ранней весне редок – понимает зверь, что лесу и без того тоскливо. Да и волк ближе к волчице держится; будущее потомство охраняет, а подруга на сносях укромного места ищет. Не до гонок тут по сырой