Поступь. Прилес-Полесский

что я могу у вас остановиться пока буду собирать материал о жизни на хуторе” – продолжил я.

      – Можешь, только ты не Светлов, Хвостов ты. А коли расположиться надо так это завсегда. – криво ухмыляясь сказал Матвей.

      – Эээ, а почему Хвостов? – недоумевая, спросил я.

      – А потому что вот у тебя хвост торчит. Дед указал палкой на мою тень. Из-за ветки дерева надо мной действительно складывалось впечатление, что у меня есть хвост.

      – Так это из-за ветки. Неловко посмеиваясь, сказал я.

      – Ну из-за ветки значит из-за ветки. Ты проходи Хвостов, а то хвост застудишь, злобно покрякивая, язвил Матвей.

      Мерзкий старик, наверное, совсем от одиночества из ума выжил. Я поправил рюкзак и направился в сторону дома. Дома пахло горячим хлебом и какими-то травами. Внутри было достаточно тесно, но очень тепло, прям, как и описывал Паша.

      – Так значит, смотри, ты в большой комнате спать будешь, вот она кровать, удобства как грится, на улице, устал с дороги? – каким-то отечески заботливым тоном начал дед.

      – Да не особо, правда, признаюсь честно проголодался я.

      Матвей похлопал меня по плечу и сказал, это Димка, не проблема садись есть будем. После того как я сел за стол, достал горячий, ароматный хлеб и большим деревянным половником налил мне и себе щи. Ломая хлеб, он спросил:

      – О чем писать собрался сынок?

      – Это больше репортаж, о жизни людей тут.

      – А что тут? Живут люди, как и везде. Едят вот видишь, спят, работают. Все как у всех.

      – Вам здесь не одиноко? Спросил я, прерываясь на суп.

      – Да уж не больше чем тебе в городе – посмеивался Матвей, забивая трубку.

      – Да мне не то что бы одиноко – решил возразить я.

      – Да? Но это же ты ко мне приехал, а не я к тебе. Признавайся, кто тебе в городе на хвост наступил, а? – подмигивая продолжал издеваться Матвей.

      Я вздохнул.

      – Матвей Игнатьевич, я все-таки прошу вас обращаться ко мне по имени или по фамилии, но не коверкая ее. Я Светлов Дмитрий Сергеевич. Не Хвостов, Светлов. Если хотите на бумажке себе запишите.

      – Ладно, Дмитрий Сергеевич, не кипятись, мы тут одичали в полях этих. Ты кушай, набирайся сил с дороги. Тебе еще столько историй предстоит услышать.

      В печи потрескивали дрова. Трещали звонко, будто в определённом темпе.

      – Это вот береза так трещит. Вот дерево конечно, красивое, белое с черным, не прячется ни от кого, хочешь, чтобы согрело – согреет, хочешь, чтобы напоило – напоит, в жаркий день тенью, как простынкой накроет, а раньше так и вовсе письма друг другу писали на бересте. Это береза, да… – задумчиво выпуская дым говорил Матвей.

      – Ну что Светлов, вкусно?

      – Да, Матвей Игнатьевич, спасибо вам.

      На улице смеркалось, глаза потихоньку начали закрываться, я умылся прошел в гостиную лег на мягкие перина и провалился в сон. Матвей Игнатьевич молча сидел у окна. Завтра я приступлю к работе.

      Круг 4

      – Что с ним?

      – Несите нашатырь скорее!

      – Дмитрий