Шептуха. Катажина Береника Мищук

фонарь.

      – Ты… – он сделал паузу, подыскивая подходящее слово, – …экстраординарная.

      – Спасибо, – ответила я, не понимая, комплимент это был или колкость.

      Я смотрела, как он ловко отгребает землю. Мешко отдал мне кожух, чтобы не запачкать его еще больше, и работал в одной только расстегнутой рубахе. Казалось, он не знал усталости. Он закатал рукава, благодаря чему я могла наблюдать, как напрягаются его мышцы. Мне все больше и больше нравилось это задание. Вот так я согласна выкапывать камни.

      – Почему ты шел без света? – спросила я.

      – Полнолуние. – Он посмотрел на меня. – Все же видно. Зачем тратить батарейку?

      Я растерялась. Может, у меня и правда слишком большие требования. Раньше фонарей не было, и люди как-то справлялись.

      – В следующем году должны провести освещение на основных дорогах, – сказал он. – И тебе больше не придется ходить с фонариком.

      – О, супер!

      – Вовсе нет, небо не будет так хорошо видно. – Он посмотрел вверх. Я проследила за его взглядом. Из-за луны звезды были менее заметны, но зато отчетливо виднелись очертания Млечного Пути.

      Мешко снова начал копать. Моя лопатка определенно была слишком маленькой для этой задачи. К счастью, земля уже была взрыхлена, и Мешко ловко пробирался все ниже и ниже. Ему пришлось расширить яму, чтобы встать внутрь и копать дальше. Ох уж этот Новаков! Не мог он, что ли, зарыть камень не так глубоко? Богу уж точно от этого ни тепло ни холодно.

      – Камень-то большой? – спросил Мешко.

      – Сантиметров пять в длину, – ответила я и начала разгребать землю, которую он выбрасывал из ямы, в поисках пропажи.

      Вдруг мы услышали скрежет металла о камень. Я с лампой наклонилась к дыре. Мешко потянулся и, вытащив находку, протянул ее мне.

      – Теперь Баба Яга сможет продать два по цене одного.

      Он вложил мне в руку расколотый надвое белемнит.

      – Прости, слишком сильно ударил лопаткой. Земля становилась все тверже.

      – Успокойся, ничего страшного. В одиночестве я бы, наверное, никогда его не выкопала. Если шептуха будет недовольна, я просто верну ей за него деньги.

      Сказав это, я положила руку ему на плечо. С уверенностью могу утверждать, что не только земля была твердой.

      – Спасибо.

      Мешко выскочил из ямы и быстро стал ее засыпать. Я помогала ему, как могла, загребая землю ладонями.

      – Будем отмываться, наверное, несколько часов, – начала ворчать я, разглядывая руки в свете лампы.

      – Это же просто земля, – сдержанно ответил он и помог мне подняться.

      Я осторожно наступила на больную ногу и, почувствовав острую боль в лодыжке, скривилась и пошатнулась.

      Он схватил меня за талию.

      – Я тебя испачкаю, – запротестовала я.

      – Успокойся. Этой рубашке и так уже пора в стирку. Держись за меня.

      Я послушно обняла мужчину одной рукой и попыталась сделать шаг поврежденной ногой. Ее пронзила боль, но я хотя бы могла на нее наступать. На пробу повращала стопой. Не похоже, чтобы я сильно ее повредила. Машина осталась