Восхождение Эль. Евгения Райнеш

кить так же опасна для жизни, как и перебродившая, но жикорам ведь всё равно.

      Протестующий рёв животных прорезал крик одного из погонщиков, он зазевался на мгновение, и чёрный длинный рог ударил в бок, пропорол лёгкие дешёвые доспехи пастуха, словно меч, вышел с другой стороны наружу. Жикора, застряв рогом в теле погонщика, замотала головой, вскинулась, пытаясь избавиться от непонятной помехи, и сбросила неудачливого пастуха прямо под ноги мечущихся животных. Он, мелькнув в воздухе безвольной тряпичной куклой, ударился о землю и замолк под копытами жикор, рвущихся наружу.

      – Не повезло, – сказал Ван, оглянувшись на предсмертный вскрик погонщика. – Ну, ладно. В этом году в любом случае меньше проблем, чем в прошлом. Мы за всю дорогу не потеряли ни одного, – хвастливо добавил он специально для Рина.

      – Прекрати, Вансинг, – старший брат поморщился. – Будешь хвастаться, когда до самого конца всех сбережём.

      Погонщики нанимались из опытных пастухов, обученных ухаживать за животными, работали по предварительному договору. В случае гибели кого-то из них синги обязывались выплатить всю оговорённую сумму семье погибшего. А так как на место выбывшего приходилось нанимать ещё одного, получались двойные расходы. Ван пробовал уговорить отца пристроить рабов для этих целей, но Торсинг ни за что не подпустил бы грязную касту к своим драгоценным жикорам.

      Погонщики уже натянули ограждение, видимо, внезапная смерть одного из них послужила отличным стимулом для быстрой работы. Шум от встревоженных жикоров, приглушился, разговаривать стало гораздо легче, не приходилось напрягаться. Вансинг, взлетев на коня, отправился проверять выгородку.

      – Поздравляю, – сказал Рин старшему брату. – В смысле, с датой свадьбы. Ания мне кажется хорошей девушкой.

      Он сказал это, исходя из своего представления, что никакая принцесса вообще не может быть плохой девушкой.

      – А, это, – Тан расплылся в улыбке. – Я встречался с ней несколько раз. Красивая, но какая-то очень пугливая. Я думал, принцессы отличаются от наших рабынь, но где там… Забилась в угол, не поднимала глаз. Молчала, только дрожала вся, как птица ллибри, когда собирается петь. Неужели все самки в Таифе одинаковы?

      Рин собрался ответить, но замер на вдохе. Что-то исчезло из окружающего мира. Он вдруг понял, что не чувствует запах голубых цветов, помогающих раскрыться кити. Тех самых, что расцветают весной, а аромат набирают ближе к осени. Степь закачалась, поплыла перед глазами. Сначала еле заметно, но вращение набирало обороты. Рин упёрся ногами в землю, стараясь удержать равновесие. Его противно подташнивало, в голове затрещало от воплей сверчков:

      «И почему я их не замечал раньше?»

      Тан заглянул в лицо брата, поразился, каким странным стал взгляд: потусторонний, словно юный синг вслушивался во что-то, понятное только ему одному.

      – Рин? – Тан вопросительно поднял брови.

      Рассеянный взор блуждал по его лицу, всё никак не мог остановиться на одной точке.

      – А ты замечал, –