Space Whale. Евгений Алексеенко

ходу въезжает ему в спину.

      – Отойти не мог?

      – Прости, – извиняется пострадавший. – Я ничего не вижу. Слышишь?

      Рядом с ними бряцает металл. Джозеф напрягается, готовый к нападению.

      – Расслабься. Это я рукой пошевелил. Вокруг нас куча железа. Лучше подождём света.

      Долго света ждать не пришлось. Буквально через миг ворота над их головами начинают смыкаться. По всему помещению загораются такие же красные лампы, как и снаружи. Доносится приглушённый вой сирены, а из отверстий в стенах валят столпы пара. Погодя с минуту, всё прекращается, лампы меняют свой цвет на обычный белый, а сирену заменяет приятный женский синтезированный голос:

      – Герметизация завершена. Добро пожаловать на Луну.

      Когда Китон и остальные выходят из транспортного корабля, их командир с подзащитным инженером уже ожидают их у подножия трапа со шлемами скафандров в руках. Удовольствия затхлый и спрессованный воздух не приносит, но дышать можно без вреда для здоровья.

      – Отличная работа, лейтенант, – говорит Сантор, нежно похлопав мужчину по плечу.

      – Это всё он, – отвечает Борон, кивая в сторону Бриггса.

      Но и этот диалог, который в очередной раз может показать нечто очевидное в отношениях этих двоих, звучит необязательно. Будто их неловкие ужимки помогают скрыть от кого-то истину. Но они говорят, заполняя пустоту, которая возникает, как только прибывшие оглядывают место посадки, погружённое в полный хаос и беспорядок: всё помещение просторного ангара заполнено космическими кораблями. Вернее, тем, что от них осталось.

      Пол усыпан различными конструкциями и их составными частями, варьируясь в размерах от сопла двигателя или целой кабины до отдельных рычажков и тумблеров или небольшого бортового самописца. Каждую машину на площадке, способную бороздить космическое пространство, словно распотрошили техногенные маньяки. И это притом, что на всей станции не видно ни единой живой души.

      – Их взорвали, – говорит солдат, которого Китон ещё не знает. Вроде это их подрывник. – Рваные края в местах разрыва, сгоревшая ткань, кое-где ещё горячий металл. Сделано неумело или в спешке. Скорее всего, и то, и другое.

      – Но сделано, – отвечает лейтенант.

      – Здесь только могил не хватает, – говорит Джозеф.

      – И так тихо. Можно подумать, тут…

      – Тут можно думать только о самоубийстве.

      Не считая десятка взорванных кораблей, в остальном вокруг слишком тихо и спокойно. Это вызывает в отряде особенную тревогу, если вспомнить, что сравнительно недалеко от них пылает самый массовый и кровавый переполох в современной истории.

      Но солдат никто не встречает. И никто на них не нападает. Хотя кажется, что лучше бы даже случилось второе, чем гнетущая молчанка, окружившая прибывших с Земли.

      – Разве так должно быть? – спрашивает Кученок.

      Парень сильно сжимает рукоять своего пулемёта побелевшей рукой. Точно так же к своему оружию прижимаются все бойцы, вставшие в круг спиной друг к другу – оборонительная позиция,