Смерть в озере. Кэролайн Данфорд

дедушку графа. И как профессионал он же не может быть настолько глуп, чтобы кричать мое имя при всех. Так я ему и сказала.

      – Я не пьян, Эфимия, – усмехнулся он. – Мне нужно было привлечь ваше внимание.

      – Вам это удалось – но ненадолго.

      – Не надо так, Эфимия. Наденьте вечернее платье. Вы пойдете со мной в зал.

      – Лорд Стэплфорд меня не приглашал.

      – Лорд Стэплфорд может катиться к чертям, – благожелательно улыбнулся Фицрой. – Вы будете со мной.

      – И почему же я должна согласиться? – язвительно осведомилась я.

      – Потому что я должен кое о чем вас попросить. И не говорите, что у вас нет платья. По моей информации, то, что вы носили в поместье Мюллера, прекрасно подойдет. – Фицрой усмехнулся еще шире и выразительно поднял бровь. – Я знаю вас, Эфимия. Только ради меня вы вниз не спуститесь. Зато ради возможности потанцевать с вашим обожаемым Бертрамом…

      – Как вы… – попробовала возразить я, но Фицрой невозмутимо продолжил:

      – Но главным образом вы согласитесь, потому что умираете от скуки, а я могу предложить вам небольшое приключение.

      Наши глаза встретились, и я выдержала его взгляд около минуты, но потом все же вздохнула.

      – Хорошо-хорошо.

      – Отлично. – Фицрой уже сделал шаг, чтобы войти в комнату, но я уперлась рукой ему в грудь.

      – Вы можете подождать снаружи.

      – Ну вот, все испортили, – посетовал он, но остался за дверью, нагло, хоть и мелодично насвистывая. Я торопливо надела платье и сделала прическу.

      За все время, проведенное в Стэплфорд-холле, я ни разу не видела, чтобы бальный зал открывали. Огромный, просторный, весь в зеркалах и с портретами менестрелей на стенах с шелковыми обоями цвета шампанского, он находился в самой восточной части южного крыла. Расставленные вдоль короткой стены столы ломились от угощений, у каждого стояли слуги. Под громко звучащую музыку кружился цветистый сонм гостей, и в воздухе уже ощущался запах пота от разгоряченных танцем тел.

      Мое появление под руку с Фицроем не осталось незамеченным. Имена вновь прибывших, к счастью, уже не объявляли, но Фицрой помедлил на пороге, обратив на себя внимание. Я знала, что платье мне к лицу, и могла быть уверена, что никто, кроме Бертрама и Риченды, не узнает меня в нем.

      Никогда еще я не была так близко к публичному скандалу: Фицрой явился на бал с таинственной привлекательной незнакомкой, но при этом никакая карета к поместью не подъезжала. Я разглядела в толпе нахмуренное лицо Бертрама.

      Фицрой, должно быть, тоже его увидел, так как подвел меня к Бертраму и вложил мою руку в его ладонь. Музыканты заиграли старомодный вальс. К счастью, матушка позаботилась о том, чтобы я научилась танцевать. А вот родители Бертрама явно не считали это умение таким важным. Хотя, должна признать, что ощущать касания рук Бертрама было непривычно, и танцевала я не так грациозно, как хотела бы матушка.

      – Какого дьявола ты здесь делаешь? – прошипел Бертрам мне на ухо.

      – А вы,