Пилигримы. Сергей Шведов

опять война?

      – Воюем, – не стал спорить Лузарш.

      – Вот я и говорю – не по вине спрос!

      На Софийскую сторону переезжали по мосту, который Хабар не без гордости назвал Великим. Сооружение, соединяющее берега Волхова, действительно заслуживало уважения, так же впрочем, как и цитадель, построенная на левом берегу. В каменной цитадели находилась не только резиденция архиепископа, но и гордость Новгорода – Софийский собор. Собор сиял на солнце своими куполами, видимый едва ли не с самого дальнего края, широко раскинувшегося по обоим берегам реки богатого города. По словам Хабара, Гончарский конец был построен еще при князе Рюрике и являлся естественным продолжением Детинца. При князе Владимире здесь стали возводить христианские храмы. А ныне тут более десятка церквей большей частью каменных, хотя есть и деревянные. Правобережье стало застраиваться уже при Ярославе Мудром, поставившем именно там свой двор. А прежде на том месте стояли капища языческие, которые сравняли с землей еще во времена воеводы Добрыни. Хабар без устали поругивал мостовую Гончарского конца, хотя Филипп, как ни приглядывался, не смог обнаружить в ней ни малейшего изъяна. Впрочем, кто ищет, тот всегда найдет. И довольный боярин Яромир ткнул пальцем в сломанную жердину, буквально в сотне метров от Детинца:

      – А это что, по-твоему? Во всей Деревской волости березы не нашлось, чтобы мостовую подправить? Ну, дай срок, найду я управу на боярина Тишилу, будет знать, как тысяцкому в рот заглядывать.

      В Гончарском конце немало было простых изб, но и боярских усадеб здесь находилось поболее, чем в Словенском конце. Причем преобладали здесь не терема, а каменные палаты, по виду не уступавшие византийским дворцам. Филипп обратил на это внимание Хабара, но тот в ответ плечами пожал:

      – От куцего ума строят. Чтобы такую махину протопить зимой, надо все новгородские леса под корень извести. С греков эта глупость пошла. У нас ведь прежде в епископах только византийцы были. Это уже много после стали ставить славян, что не понравилось киевскому митрополиту. Из-за назначения епископа великий князь Всеволод повздорил с Михаилом. А тот митрополит, недолго думая, убыл в Константинополь, оставив стадо христово без присмотра. Разве ж так истинные пастыри поступают? Спасибо князю Изяславу, который собрал епископов всех наших земель и повелел им избрать главу из своей среды. Говорят, что патриарх Константинопольский выбор нашего синода не одобрил, и что теперь будет на Руси, один Бог ведает.

      Архиепископ Нифонт на гостя взглянул с любопытством. Был он далеко не молод, невысок ростом и костляв, но держался с большим достоинством. Сам сел у камина, где полыхал огонь, гостю указал в кресло напротив. Боярин Яромир, обделенный вниманием хозяина, пристроился на лавке в углу. Филипп протянул письма патриархов Нифонту, который с интересом их прочел – сначала письмо грека Иоанна, потом письмо франка Фульхерия Ангулемского.

      – О наших церковных нестроениях ты уже, вероятно, слышал, рыцарь Филипп, – первым начал разговор архиепископ.

      – Слышал, –