Напролом. Дик Фрэнсис

выпрямился, увидел, что я смотрю на него, и инстинктивно вытянулся и враждебно уставился на меня.

      – Филдинг! – сказал он так, словно это слово само по себе было обвинением и проклятием. Война продолжалась.

      – Аллардек! – ответил я тем же тоном и слегка улыбнулся. – На самом деле я сейчас думал, что ты мне нравишься.

      – А-а! – Он расслабился так же быстро, как напрягся, и немного смутился. – Я не знал… мне вдруг показалось… Я почувствовал…

      – Ненависть, – закончил я. – Я знаю.

      – Твоих глаз было не видно. У тебя был такой вид, словно ты в капюшоне…

      Это было достаточно убедительное объяснение, и его можно было принять. Я подумал о том, как же быстро темные иррациональные предрассудки всплывают на поверхность. Ведь и со мной временами бывает такое, хотя я усердно стараюсь это подавлять.

      Он молча закончил осматривать лошадей, и мы пошли к дому.

      – Извини, – сказал он несколько неловко. – Там… – он махнул рукой в сторону конюшен. – Я не хотел…

      – Скажи, – с любопытством спросил я, – а о Холли ты когда-нибудь так думаешь? Как об одной из Филдингов? Она тоже кажется угрожающей, когда ее глаз не видно?

      – Нет, конечно! Она совсем другая.

      – В чем?

      Он посмотрел мне в лицо и решил, что не будет ничего страшного, если он объяснит.

      – Ты сильный, – сказал он. – Не только телом, но и духом тоже. Когда с тобой разговариваешь, это сразу заметно. Ты… я не знаю, как объяснить… Ты заметный. Тебя сразу видно. В весовой, где угодно. Ты не стараешься, чтобы тебя заметили, но люди всегда знают, к примеру, участвовал ли ты в той или иной скачке. Наверно, это все чепуха… Это то, благодаря чему ты стал одним из лучших жокеев. И это свойство Филдингов. А Холли не такая. Она тихая, спокойная, и в ней нет ни грамма этой агрессивности и честолюбия. Она совершенно не стремится быть на виду и кого-то побеждать. Она не Филдинг в душе.

      – Гх-мм.

      Я ничего не сказал, только откашлялся. Бобби снова покосился на меня.

      – Да нет, все в порядке, – сказал я. – Должно быть, дело действительно в моей наследственности, и я готов допустить, что Холли ею не запятнана. Но честолюбие в ней есть.

      – Нет! – Бобби решительно покачал головой.

      – Она хочет, чтобы ты добился успеха. Чтобы вы оба добились успеха. Чтобы доказать, что вы были правы, когда поженились.

      Он уже взялся за ручку двери, ведущей со двора в кухню, но остановился.

      – Ты был против, как и все остальные.

      – Да. По многим причинам. Но теперь я думаю иначе.

      – Да, – честно признал Бобби. – И ты был единственным, кто пришел на свадьбу.

      – Ну не могла же она ехать в церковь одна-одинешенька, верно? Надо же было кому-то ее проводить!

      Он улыбнулся так же естественно, как перед тем проявил свою ненависть.

      – Филдинг отдает руку своей сестры Аллардеку! – сказал он. – Я думал, уж не настал ли конец света.

      Он отворил дверь,