След хищника. Дик Фрэнсис

сможем получить первый выкуп назад, но не сразу… – Он чуть ли не умоляюще всплеснул руками. – Милая моя, мы станем беднее. Это дополнительное требование дорого нам обойдется… Я решил продать дом в Миконосе, но даже этого будет недостаточно. Придется расстаться с драгоценностями твоей матери, как и с коллекцией табакерок. Остальное я должен получить в счет этого дома и имения, и если нам не вернут первый выкуп, то мне придется взять деньги взаймы под оливковую плантацию и придется потом выплачивать долг из дохода от нее, так что ничего у нас не останется. Земля, которую я продал в Болонье, чтобы получить первый выкуп, больше дохода нам не даст, и нам придется жить только на доходы от моего бизнеса. – Он слегка пожал плечами. – Голодать не будем. Мы по-прежнему будем жить здесь. Но ведь надо выплачивать еще пенсию слугам, пособия моим вдовым тетушкам, на которые они существуют… Нам предстоит борьба, моя милая, и я думаю, что ты должна об этом знать и приготовиться.

      Она потрясенно смотрела на него, и я подумал, что до этого момента она не осознавала, что выплата выкупа – дело жестокое.

      Глава 3

      Я отвез Ченчи в его офис и оставил там наедине с телефоном вести мрачные переговоры с банком. Затем, переодевшись из шоферской формы в безликие брюки и свитер, я отправился сначала на автобусе, затем пешком к дому, где все еще могла продолжаться осада.

      С виду здесь вроде бы ничего не изменилось. «Скорая» с тонированными стеклами все еще стояла у края тротуара на противоположной от дома стороне, карабинерские машины все так же парковались у тротуара как бог на душу положит, все те же карабинеры в фазаньих формах жались к ним, телефургон выбрасывал во все стороны провода и антенны, и комментатор по-прежнему говорил что-то в камеру.

      Дневной свет лишал зрелище драматизма. Люди привыкли. Теперь сцена была не пугающей, а мирной, люди двигались шагом, а не короткими перебежками. Стадо зевак начало уставать.

      Окна на третьем этаже были закрыты.

      Я стоял в сторонке, засунув руки в карманы, взъерошенный, с местной газеткой под мышкой. Я надеялся, что у меня не слишком английский вид. Некоторые партнеры «Либерти Маркет» в гражданском выглядели совершенно сногсшибательно, но я всегда считал, что для меня малость ссутулиться и сделать праздный вид – лучший способ остаться незаметным.

      Подождав немного и увидев, что ничего не происходит, я побрел прочь, разыскал телефон и набрал номер коммутатора в «Скорой».

      – Энрико Пучинелли здесь? – спросил я.

      – Подождите. – Послышался какой-то шепот, затем заговорил сам Пучинелли. Голос его звучал устало: – Эндрю? Ты?

      – Да. Как дела?

      – Все по-прежнему. В десять я на час оставляю пост.

      Я посмотрел на часы. Девять тридцать восемь.

      – Где ты перекусываешь? – спросил я.

      – У Джино.

      – О’кей, – ответил я и повесил трубку.

      Я ждал его в ярко освещенном стеклянно-кафельном ресторанчике, в котором, насколько я знал, подавали макароны с милым