Обреченный защищать. Станислав Миллер

роль: то, что я был пьян или то, что я не был с женщиной больше шести месяцев (включая последний месяц в браке), но я согласился. Сквозь алкогольный туман мы промчались по ночному городу, оказались у дверей моей съёмной квартиры, а все, что происходило дальше, было беспощадно удалено из моей памяти как проект неудачно сформулированной жалобы.

      Зато утро следующего дня мне не забыть никогда. Сквозь сон гудели колокола. Монотонно и непрерывно. Я открыл глаза. Убедился, что никаких колоколов в квартире не было, но гул все равно продолжал давить на уши.

      Щелочка дневного света, пробивавшаяся сквозь шторы, нещадно резала по глазам. Разразившейся в горле засухе могли бы позавидовать все пустыни мира. Спина ныла так, будто всю ночь меня избивали палками.

      Смартфон показывал восемь часов утра и десять пропущенных звонков от Алисы. Я так и не перезвонил ей вчера и вряд буду способен сделать это в ближайшее время. Похмелье – неприятная штука, про которую смело можно сказать: чем дальше в лес, тем хуже последствия. Правда, когда ты окончательно заблудился, последствия уже не пугают.

      Я отправил Алисе сообщение с обещанием перезвонить после обеда. «ОЧЕНЬ НА ЭТО НАДЕЮСЬ!» – крупными буквами ответила она. Ни одного смайлика. Плохой знак.

      Гром колоколов поутих, но в остальном легче мне не стало. Похоже, один яд придется лечить другим.

      Я с трудом поднялся с кровати. Направился к холодильнику, ощущая себя восьмидесятилетним стариком. Наверняка и выглядел так же.

      На кухне было чище, чем обычно. С тех пор как я стал жить один, уборка отошла на второй план, мягко говоря. Но теперь кухня перестала напоминать кабак после дня воздушно-десантных войск: тарелки помыты, мусор сложен в пакет, а стол избавился от пятен. В воздухе царил аромат свежеприготовленного кофе. По чашкам его разливала девушка из бара.

      – С добрым утром! – бодро сказала она.

      – Надеюсь, что таким оно и окажется.

      Я совсем забыл, что бар мы покинули вместе. И вместе остались до утра. В довесок к головной боли добавилось чувство стыда от того, что я не мог вспомнить хотя бы одной буквы из имени девушки. А спрашивать ее лично было уже поздновато. В моем слабо соображающем мозгу ей, по-видимому, так и придется остаться «Девушкой-из-Бара».

      В холодильнике одиноко стояла последняя бутылка пива. Она была наполовину пустой, и я прикончил ее за пару мощных глотков. Напиток приятно холодил горло, возвращая меня к жизни.

      – Не рановато для алкоголя? – приподняла брови Девушка-из-Бара. – В такое время все питейные заведения еще закрыты.

      – У меня свой бар. И даже бармен на месте.

      Она улыбнулась, а вот мне было не до веселья. Я не был известным Казановой, и такие ситуации были для меня скорее исключением, чем правилом. А теперь это исключение прибирается в квартире, готовит кофе и учит меня жизни.

      А еще я понятия не имел, что делать дальше. Вместе выпить кофе? Невозмутимо вести разговоры ни о чем? Или затронуть то, что произошло между нами прошлой ночью? Последний вариант